Операция "Рагнарёк"

Журавлёв Андрей Юрьевич

Полученные сведения обрадовали Войцеха и насторожили Фьялара. Каждый из тринадцати Домов Ши покровительствовал какому-либо проявлению разумной деятельности. Дом Дугал брал под свою опеку кузнецов и других ремесленников, Дом Гвидион – властителей, Дом Эйлунд благоволил магам. Сферой влияния Дома Фионна были наслаждения – и в первую очередь любовь. Говорили, что сама Фиона, основательница Дома, покинула Авалон ради любви к смертному. Княгиня Уна, мать Мелисенты, покровительствовала разлученным влюбленным и тайным союзам. К Князю Фионнбару обращались попавшие в беду девы с просьбой послать им защитника и рыцари, вышедшие на подвиг во имя Прекрасной Дамы.

Все

официальные представления были сделаны еще перед репетицией, и теперь Князь, выглядевший в своей открытой зеленой рубашке брокадного шелка как герой-любовник девичьих грез, но притушивший властное величие, вел себя так, словно издавна был частью дружеской компании. Но Фьялара эта простота обращения не обманула ни на миг.

Фионнбар подошел к Войцеху, и Мелисента отступила в сторону, продолжая держать возлюбленного за руку.

— Музыка – это прекрасно, даже если она несколько… непривычна моему консервативному слуху, — улыбнулся Князь, — я уж боялся, что девочка просто увлеклась золотоволосым красавцем.

— Войцех – воин, — в голосе Мелисенты проскользнула обида, — и я не просто увлеклась.

— Рад, что мои опасения оказались беспочвенными, — кивнул Фионнбар, — война, искусство и любовь – достойные занятия для мужчины.

— Благодарю за лестные слова, Князь, — Войцех чуть наклонил голову, не столько из вежливости, сколько чтобы скрыть гневный огонек, блеснувший в голубых глазах. Цену себе он знал, и в снисходительном одобрении не нуждался. Даже от отца Мелисенты.

— Не стоит, — Фионнбара, казалось, забавлял гнев, столь тщательно скрываемый Шеметом.

Он взял Войцеха за плечи, и заставил поглядеть себе в глаза. Их светлая глубина, переливающаяся всеми оттенками лесной зелени, и земли, готовой к цветению, и луговых трав, и спелых ореховых скорлупок затягивала в себя, заставляя открыть самые потаенные желания души.

— Просто сделай мою девочку счастливой, — тихо сказал Князь, — и моя благодарность не заставит себя ждать.

Войцех молча кивнул, и взгляд Князя отпустил его.

Фьялар наблюдал за семейной идиллией, нетерпеливо дожидаясь, когда настанет время для главного – Князь пришел сюда вовсе не для того, чтобы слушать музыку или обмениваться любезностями с Войцехом, в этом гном не сомневался. Хоакин подошел к нему тихо, почти не слышно. Фьялар чуть не вздрогнул, когда индеец неожиданно положил руку ему на плечо. Младший, Рамо, стоял за спиной брата, чуть сбоку, прислушиваясь к разговору, но предоставляя говорить старшему.

— Маниту знает, кто мы?

Фьялар с недоумением взглянул на Хоакина.

— Маниту, дух Холмов. Они опасны, Фьялар. Непредсказуемы в своей дружбе и вражде. И они очень живые. Живее людей. В нем словно две души, а у нас и половины не осталось.

— Я думаю, что опасения преувеличены, Хоакин, — ответил Фьялар, сам не очень уверенный в своих словах.

От индейца эта неуверенность не укрылась.

— Я думаю, нам лучше уйти, если на сегодня мы тебе больше не нужны, — сказал он, — у нашего народа непростые отношения с Маниту, и смерть этого не меняет.

— Хотел бы я узнать об этом побольше, — кивнул Фьялар, — но сейчас не время. Увидимся.

— Будь настороже, — Хоакин снял руку с плеча Фьялара и направился к двери. Рамо последовал за братом. Фьялар проводил их задумчивым взглядом. Братья, несмотря на все проведенное вместе время, оставались для него загадкой. И сейчас, возможно, наступил момент ее решить.

Пока Диззи, вернувшийся к вечеру со студии с новостями

о том, что альбом, наконец, ушел в тираж, с помощью Норвика и Войцеха накрывал на стол, со второго этажа спустилась Делия. Дроу после первых официальных представлений поднялась в спальню, сославшись на срочную аналитическую работу. На самом деле, она просто побаивалась Князя, который и ей напомнил Дагду, повелителя Тир-нА-ног, щедрого в своей милости и безжалостного в своем гневе. Делия, не слишком уверенная в том, как Ши отреагирует на появление в Мидгарде дроу, предпочла удалиться на то время, пока Фьялар слишком занят, чтобы вести переговоры.

Переговоры еще не начались, и Делия, воспользовавшись свободной минутой, утащила Мелисенту наверх. Политика – дело важное, но накануне свадьбы дроу обнаружила, что принимает предстоящее торжество на удивление всерьез, и готовилась к нему с тщательностью, несказанно радовавшей Фьялара.

Мелисента вошла в спальню, и, бросив взгляд в зеркало, залилась краской. Делия тут же вспомнила завесившую зеркало после предыдущей репетиции простыню и тихо ухмыльнулась.

— Ничего, детка, — шепнула она, покровительственно обнимая Мелисенту за плечи, — дай срок, я тебя кое-чему научу.

— Это еще кто кого научит, — пробормотала Мелисента, почти неслышно, опуская глаза.

Делия взглянула на нее с удивлением. Понимающе кивнула и рассмеялась.

— Думаю, Ваше Высочество, мы еще найдем время подробно это обсудить, — подмигнула она, приседая в шутливом реверансе.

На этот раз они обсудили менее щекотливый, но не менее важный вопрос – неуместность флердоранжа и удачную замену его на махровые хризантемы, как нельзя лучше оттеняющие экзотическую красоту дроу.

На столе, из уважения к Князю, были только традиционные напитки, Войцех и Норвик подкрепились в спальне, выставив оттуда зацепившихся за просмотр свадебных сайтов девушек. Наконец все собрались, и Фьялар, глубоко вздохнув, приступил к делу.

Переговоры оказались делом нелегким. Фионнбар еще помнил времена Раскола, когда стремительно распространившееся неверие людей в живущий рядом с ними Дивный Народ не только захлопнуло Врата Авалона, но и лишило фейри прежней силы. Восстановление, кропотливое и медленное, далось им недешево, Греза, сталкиваясь с Банальностью, рассеивалась, Гламур, составлявший основу магии, слабел, фригольды* один за другим исчезали. Инквизиция только раздувала пожар, пожиравший их владения. Те, кто еще верил в могущество Детей Даны, горели на вполне реальных кострах, а сами Ши и даже Малый Народец, провозглашенные демонами и злыми духами, вынуждены были уйти в тень, и только возрождение в телах смертных позволяло им сохранить необходимый для выживания контакт с реальным миром.

Хрупкое равновесие, достигнутое таким трудом, легко можно было нарушить. И Князь опасался, что все повторится снова. Но Фьялар, вкладывая в свои слова весь присущий ему дар убеждения, настаивал на том, что только выход из тени, только открытое появление Дивного Народа среди людей может вернуть им веру настолько сильную, что ее хватит на преодоление Раскола и воссоединение с Авалоном.

— Более того, — Фьялар говорил громко и страстно, догадываясь, что не только логика, но и сильные эмоции помогут ему убедить Князя, — настал момент, когда Мидгард может изменить саму форму своего существования. Влиться в Девять Миров, стать ближе к Авалону и Альфхейму, открыть новые Пути. Магия станет неотъемлемой частью этого мира, а Дивный Народ займет подобающее ему место среди многих.