Ошибка архитектора

Торен Эйлин

Бэлт знал, что на Рэндана можно положиться, он верил ему, а ещё был обязан жизнью. Приговор, который вынес военный трибунал, был совершенно немыслимым, разозлил Бэлта. Он прижал виновного в убийстве, но доказать ничего не мог, поэтому они просто помогли Рэндану сбежать.

Сам Бэлт мог и остаться, но на тот момент уже не было внутри ничего кроме разрушительной пропасти и клубящейся где-то на её дне ярости, поэтому он принял решение бежать вместе с товарищем. И знал, что после военный трибунал его тоже приговорил, заочно, к десяти годам каторги.

— А

где твоя заноза? — спросил Бэлт.

— Ты за своей смотри, — отозвался Рэндан.

— Смотрю.

И он не рассказал другу, что знал Нию до всего этого, скрыл, что был знаком с Шелранами, потому что предвидел реакцию — они бы снова пустились в бега. Рэндан был осторожным и продуманным человеком, если бы знал, что есть хоть малейшая вероятность быть раскрытыми, то рисковать не стал бы.

А Бэлт не хотел уходить и сейчас был невероятно удивлён тому, как у рыжей горничной получилось так цепануть угрюмого и скупого на чувства Рэнда.

Эйва была милой, словно знакомой, очаровательной женщиной. Конечно шрам её Бэлта напрягал, но он лишь раз заикнулся об этом и получил от Рэндана столько хищной угрозы, что больше к этому не возвращался. И ведь было это ещё до того, как друг всё-таки смог добраться до горничной, так что теперь и подумать было об этом смертельно опасно, не то, что сказать.

Бэлт ухмыльнулся и искоса глянул на Рэндана, потом проследил за его взглядом и нашёл Эйву.

Хотя можно было и не искать. Не только милая и очаровательная, но и красивая — на ней было светлая юбка и тёмной лентой по подолу и поясу, светло-зеленая блуза с кружевом, рыжие волосы были распущены и огненными волнами спускались на спину, а непослушные локоны лезли ей в лицо и она, озорно сдувая, их убирала. Пожалуй она была сейчас заметнее, чем даже герцогиня, от красоты которой можно было потерять дар речи.

— Хороша, — заметил он и получил полный грозного предупреждения взгляд Рэндана.

— Смотри в другую сторону, парень, — проговорил мужчина, впрочем восхищение и гордость спрятать не удалось.

— Ты пойди спрячь её, — ответил на это Бэлт и рассмеялся, когда друг снова вернулся взглядом к Эйве, кажется действительно отчаянно желая утащить её от всего веселья подальше.

Толпа росла, Бэлт перекинувшись ещё парой слов с Рэнданом, обсудив кое-кого из пришедших, потерял друга из виду.

— Бэлт, — пропела возникшая из ниоткуда Юллин.

— Да, — отозвался он.

— А не поможешь мне корзину с грязной посудой в дом отнести? — попросила девица, как-то неестественно встав боком.

— Давай, — с неохотой согласился он. Она его невероятно сильно раздражала.

Они дошли до кухни, всю дорогу Юллин что-то говорила не переставая, а Бэлт даже слушать не хотел. На кухне она что-то спросила, он не понял что, лишь рассеянно кивнул, отправившись на выход, но тут же столкнулся с девушкой, которая будто нарочно пошла одновременно с ним в узкий проход.

— Юллин? — он попытался сделать шаг назад, чтобы пропустить её, но не получилось, потому что она прижала его, не давая двинуться хоть в какую-нибудь сторону. — Ты что делаешь?

— А

как ты думаешь? — и одна рука легла на его ремень, пытаясь расстегнуть его, а вторая спустилась ниже.

— Так, — Бэлт грубым не был, с женщинами тем более, но тут он опешил и весьма резко схватил горничную за руки, разведя их в стороны. — Ты ошалела? Или напилась?

— Тебе будет хорошо, — прошептала она, сделав движение корпусом вперёд и пытаясь его поцеловать.

— Нет, не будет, — отрезал он и оттолкнул её от себя, прижав к противоположной стороне прохода так, чтобы иметь возможность выйти.

— Ну, Бэлт, подожди, — прохныкала Юллин, хватая его за рубаху.

А он замер, потому что в дверях, ведущих в служебные помещения дома, стояла Ниилла. Она застыла, осмотрела Бэлта и Юллин, лёгкая улыбка вдовствующей графини исчезла и выражение лица стало озадаченным и потерянным, потом она потупила взор, словно устыдившись увиденного, и поспешно ушла.

— Чтоб тебя нихры сожрали, — ругнулся Бэлт, отцепляя руку Юллин от своей рубахи.

Он нагнал Нииллу в саду и к его ужасу она плакала.

— Ваша милость, — он осторожно поймал её за руку.

— Нет, — мотнула она головой.

— Ния, пожалуйста, — прошептал Бэлт.

— Это потому что я странная, потому что я безумная, потому что я сломанная, — захлебнулась она в болезненном шёпоте.

— Нет, нет, не надо, ты лучшее, что у меня есть, — с болью произнёс он. — Ты всё.

И конечно он понимал, что это не имеет никакого значения, даже не было надежды, что то, что она сказала, было произнесено осмысленно. Но Ния подняла на него взгляд заплаканных глаз и Бэлт мог поклясться, что в них была жизнь, было понимание, была боль… он сделал шаг к ней и положив руку на её шею, нагнулся и прижался губами к её губам.

И нельзя было этого делать, это было страшным преступлением, разрушением, ещё более чудовищным, чем война. Для него, для неё. Но пусть высшие боги простят ему этот грех, и он согласен на вечные мучения в обители низших, потому что она действительно была для него всем.

Ниилла раскрыла в испуге влажные от слёз глаза, потом втянула воздух носом и замерла.

— Бэлт? — шепнула она, когда он выпрямился и погладил её щёку.

— Прости меня. Я очень сильно тебя люблю, — произнёс он, а внутри всё сжалось от боли.

— Даже сломанную? — спросила она так же тихо.

— Любую, — прошептал он.

Ниилла стояла словно во сне, задумчивая, будто пытаясь найти ответ на его слова, на его поступок, но у неё не получалась. Она слегка нахмурилась, часто моргая, смотря куда-то ему на грудь, потом снова посмотрела на него.

И Бэлт уже хотел сказать ей, что надо возвращаться на праздник, или, если она хочет, можно отдохнуть, но не успел.

Она приподнялась на мысочки, её руки обняли его лицо и она его поцеловала. По-настоящему, приоткрыв рот, закрыв глаза, и Бэлт уже почувствовал себя в последней обители, он умер, его клеймили раскалённым железом, его прогоняли через строй и каждое мгновение было ударом меча плашмя.