Осколки
Шрифт:
— Вот и иди… Иди, Артурчик, пока я тебя…
— Всё! Меня уже нет.
Дверь захлопнулась прямо у Мариночки перед носом.
— Китайские! — покачала та головой. — Нет, ну гад… Что за мужики пошли, вот скажи мне, Агата батьковна?..
— Хороший он у тебя!
— Хороший. Иногда, знаешь, кошмары снятся, как его увели.
— Из семьи? Да ну! Он кроме тебя никого не видит.
— Ой, не знаю. А вокруг
— Почему?
— Чтобы ему нравиться. И зубы… Он с одной недавно снимался, так у неё улыбка белоснежная, сверкающая, как унитаз. Наверное, импланты.
— Зато ты Артуру нравишься и без сисек, и без зубов.
— Справедливости ради стоит отметить, что без зубов всё же я не ходила.
— Да уж, это точно, — захохотала Агата, — прости. Впрочем, смысл ты уловила.
— Что есть — то есть. Но от этого не легче. Знала бы я, как трудно жить со знаменитостью…
— Не стала бы с ним судьбу связывать? — с искренним любопытством спросила Агата.
— Ой, стала бы! Ой, стала бы, Агата! Но, может, как-то бы подготовилась, я не знаю. А так ведь — постоянный стресс. Впрочем, ладно… Ты что-то хотела?
— А? Нет. Посмотреть, кто тут ещё остался. А ты почему с мужем домой не поехала?
— Каждую вторую пятницу месяца у меня свободный вечер. Артур предложил, чтобы я могла отдохнуть от мальчишек. В этот день с ними он.
— Так у тебя встреча с подружками?
— Должна была. Отменилась. Кстати, не хочешь составить мне компанию? Сходим в какой-нибудь ресторанчик.
— Не знаю.
— Ну, ты чего? Давай! У нас какой сложный месяц был. Мы заслужили.
— Думаешь?
— А у тебя есть сомнения?
— Угу, — призналась Агата. — Не могу избавиться от мысли, что бабуля справилась бы лучше.
— Да нифига! — горячо возразила Марина. — Знаешь что? Давай, собирайся. Слышать ничего не хочу. По-моему, тебе развеяться не мешает даже больше, чем мне, между прочим, матери целого выводка.
Тут уж Агата не нашла что возразить. К тому же не очень-то ей и хотелось возвращаться в пустую квартиру. Там бы её опять стали одолевать мысли…
— Куда пойдём?
— Да хоть куда.
Выбрали небольшой ресторанчик недалеко от дома. Марина заверила, что цены там весьма приемлемые, а кухня — классная. Местечко было популярно среди богемы, и иногда здесь можно было встретить даже звёзд первого эшелона.
— Только посмотрите, кого я вижу!
— Костя!
Замечательный режиссёр, он был одним из постоянных спонсоров фонда и каждый год устраивал спектакли специально для их подопечных.
—
— Нет, он наказан, — улыбнулась Марина, приобняв Ежова. — А ты всё хорошеешь и хорошеешь.
— Осторожно, я берегу свои зубы. Не хочу, чтобы мне их твой муж пересчитал.
— Да уж. Стоматология нынче — дорогое удовольствие. Ну, тогда обнимайся с Агатой. Ей можно. И даже нужно.
— Марин!
— Так я с удовольствием, — сверкнул глазами Ежов. — Да что мы всё стоим? Пойдёмте за наш столик. Я приглашаю.
— Спасибо, — несколько растерянно проговорила Агата.
— Да ты по залу-то глазами не рыскай. Всё равно вас не отпущу. К тому же свободный столик вы сейчас вряд ли найдёте.
— Ну что ж, тогда нам ничего не остаётся, кроме как воспользоваться твоим любезным приглашением.
— А я о чём? — усмехнулся Ежов, вольготно забросив руку Агате на плечи. А та взяла и шутливо приобняла его в ответ. И даже сделала несколько шагов вверх по лестнице, где находился основной зал, когда поймала на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянулась и застыла, не в силах сделать ни шагу.ГЛАВА 13
Стужин вырвался из дома, потому что понимал: ещё немного — и он там задохнётся. Несмотря на то, что с переездом всё более-менее складывалось, нерешённым оставался вопрос, как ему подготовить дочь. Все специалисты, к которым Илья обращался, пытались его убедить, что это попросту нереально. Стужина такой ответ не устраивал. Но что с этим делать, он не понимал. Кажется, к тому моменту он уже исчерпал всю свою фантазию, чтобы достучаться до Ксюши. Он рассказывал ей о том, как они будут жить в красивом доме у моря, показывал даже какие-то фото. Пытался заинтересовать дочь наличием там крутых горок и большого бассейна, рассказывал про верблюдов, сноркелинг и сафари в пустыне, толкнул даже лекцию о тяжёлой жизни ныряльщиков за жемчугом, что однажды услышал на одной из экскурсий — ничего. Никакой реакции. Полный ноль. Ксюше было плевать и на него самого, и на его рассказы. Она сидела на милом стёганом коврике перед своей кроваткой и крутила колёсико древней, разбитой в хлам машинки. Безучастная инопланетянка…
Его это всё рвало на ошмётки. Казалось, всё, что он делает — напрасно. Отсутствие всякого поощрения со стороны дочки, всякой ответной реакции — убивали. Но хуже всего то, что это вызывало в нём злость. Сколько раз Илья ловил себя на том, что ему хочется легонько встряхнуть малышку. Прикрикнуть на неё, выдав что-то вроде: «Ну, всё, Ксюх, кончай! Побаловалась — и хватит. А теперь улыбнись папе. Смотри, какой он у тебя классный!». Так уж устроен человек. Отдавая, он непременно хочет что-то получить взамен. От Ксюши не было вообще никакой отдачи.
Иногда Илье казалось, что он бы отдал пять лет своей жизни, чтобы она просто ему улыбнулась. Или обняла… Или чмокнула губками-бантиками в колючую щёку. Как все нормальные дети. Но она не была нормальной. Она была особенной, да.
Ещё хуже стало, когда он сообщил об их отъезде своей несостоявшейся тёще. Та регулярно забегала к ним, чтобы проведать внучку. Как правило, без предупреждения. Илью несколько напрягало, что у неё имелся ключ от квартиры Миланы, в которую он вынужден был переехать, когда та погибла, потому что не было никакой возможности забрать Ксюшу в свою. Нет, он, конечно, попробовал. Но та так орала, что пришлось отказаться от этой мысли.