Основы искусства святости. т3

Беляев Епископ Варнава

Того же самого, чего требуют от больных врачи, хирурги и терапевты, того же домогаются для себя и их коллеги-гигиенисты и сродные им лица⁴⁵. Вся разница только в том, что ратуют они за это по другим причинам и доказывают необходимость сего иным образом. Сюда же примешались скульпторы, художники. Так как принципиально данный вопрос мной уже решен, то не составит труда каждому и самому разобраться, как поступить ему в аналогичном случае.

Наконец, чистый эротизм насаждает целая отрасль медицинской науки, совершенно новая, так называемая сексология, представляющая собою выделившуюся в самостоятельную дисциплину часть психиатрии — половую психопатологию. То, что печатается

в этой области, безусловно, не может помочь делу исцеления недугов падшего человечества, растравить же его раны способно в высшей степени. И что для этой именно цели — не избавиться от зла, а научиться ему — раскупаются подобные книги, претендующие на научность, отлично показывают цифры их тиражей, выражающиеся обычно в десятках тысяч. Я не буду больше о них ничего говорить, потому что это не наука, а клоака мерзости. С формальной стороны, с точки зрения культуры, некоторые из этих изданий, конечно, отвечают самым высоким требованиям. Но мы духовного ищем.

• Научные и художественные произведения как средства для возбуждения чувственности

Все, о чем до сих пор говорилось в этом параграфе, - проповедь страстей средствами культуры и науки — имело -42-

вид серьезного дела: люди хотели оправдать свои нравы высшими, иногда даже «неземными» интересами, придать им самодовлеющую ценность. И мы также видели, что иное дело — внешне красивые слова, а иное — самые дела с их неприглядной сущностью. У тех, кто успокаивает себя словами, поступая вопреки им, раздвоена совесть, они живут самообманом, но, по крайней мере, с долей искренности. Большинство же людей, к сожалению, сознательно используют возможности цивилизации и культуры для достижения собственных грубых и циничных целей. Большинство пользуется ими для возбуждения только своей похоти. «Блуднику сладок всякий хлеб; он не перестанет, доколе не умрет» (Сир. 23, 23). И у большинства все в дело идет: наука, литература, искусство. Но еще более гнусными предстают не столько «пользующиеся», сколько «пользующие».

1. Поль Бурже в посвящении («Юноше») своего романа «Ученик»⁴⁶ обращается к представителю молодого поколения со следующими словами: «Когда ты читаешь книги, в которых мы изображаем ужасы преступных страстей, не стремишься ли ты любить лучше, чем любили авторы этих книг?» Это речь наивного идеалиста (см. пункт 2 на с. 28), о котором речь была выше. А вот речь практика, который приложил совет к делу. Герой этого романа в своем дневнике сознается, что, начитавшись запретных книг, начиная с «Шагреневой кожи» Бальзака и кончая «Цветами зла» Бодлера (не говоря уже о поэмах Гейне и

47

романах Стендаля), он потерял последние остатки детской веры . После этого «все добродетели, которые мне восхваляли с детства, стали такими маленькими, убогими, жалкими, по сравнению с великолепием, роскошью и безумием некоторых грехов»⁴⁸. Теперь спрашивается: зачем писатель сказал несколько полезных слов в предисловии и потом показал всю их тщету на многих страницах своего романа?

2. Вот еще один тип «пользующихся». Наш писатель Д. Фонвизин⁴⁹ кается всенародно в своей «Исповеди»: «Узнав в теории [из книг] все то, что мне знать было еще рано, искал я жадно случая теоретические мои знания привесть в практику. К сему показалась мне годною одна девушка, о которой можно сказать: толста, толста! проста, проста!» Дальнейшее можно не выписывать, уже и так ясно, что должно было случиться. Вот это-то событие, приключившееся с ним, впоследствии заставило Фонвизина ради сво-

– 43-

ей душевной пользы пренебречь собственным стыдом (рассказав полностью то, о чем я упомянул кратко) и воскликнуть: «О вы, коих звание обязывает надзирать над поведением молодых людей, не допускайте развращаться их воображению, если не хотите их погибели!»

3.

Можно не описывать отношение толпы к эротическому искусству, оно достаточно очевидно, но о том, что серьезные и подлинно благочестивые сюжеты, становящиеся предметом изображения в искусстве, возбуждают у некоторых похоть, стоит упомянуть. Обойду молчанием надпись, кощунственно увековеченную неким современником Джорджоне на оборотной стороне его Мадонны⁵⁰, и укажу только на появление иногда и у глубоко верующих людей так называемых хульных помыслов.

4. Еще упомяну о «пользующих». Выпишу красноречивое свидетельство из одного ученого сочинения (которое само требует критического разбора). «Есть, к сожалению, издательства, печатающие только "исторические" книги об однополой любви, убийствах, сладострастии и жестокости, - все это под флагом научности и, само собой разумеется, в расчете на чувственность. Чтение подобных произведений, конечно, посодействует воспитанию флагеллянтов, любителей сечения мальчиков и т. п.» Еще несколько слов оттуда же: «К сожалению, люди науки, чьи произведения, написанные ради серьезных целей,

перелистываются непризванными из любопытства и чувственности, служат нередко источниками для популярной псевдонаучной литературы, преспокойно выбирающей из них главным образом то, что может подействовать на чувственность»⁵¹.

II. Виды эротического искусства

Теперь укажу, в каких формах воплощаются все вышеуказанные проявления чувственности, причем в этом параграфе перечислю главные «культурные» формы блудодейства духа, а в следующем — плоти.

1. Живопись и скульптура

История этих искусств показывает, что Запад никогда не мог освободиться от языческого влияния. В самые ранние века по принятии христианства там никак не могли вытравить античный (классический) дух, с эпохи же Возрождения — ложноклассический. Для иллюстрации про-44-

явлений эротизма в этих видах искусства нам достаточно рассмотреть следующие три момента:

Кощунственно-блудническая трактовка библейских сюжетов в религиозном искусстве

Здесь должны быть отмечены такие «шедевры» скульптуры, как, например:

известная труба для стока воды на Фрейбургском соборе;

«Пляска Саломеи» (рельефы на портале церкви св. Зи-нона в Вероне и особенно на колонне Бернварда в Гильдес-гейме, где средневековый скульптор предвосхитил в совершенстве идею современных арабских «танцев живота»⁵²;

«Св. Мария Магдалина» из алтаря приходской церкви в Мюнстерштадте, работы Тильмана Рименшнейдера (в настоящее время находится в Баварском Национальном музее в Мюнхене);

«Грехопадение» Джакопо делла Кверчиа (Берлин);

«Рыцарь и сладострастие» (скульптура в притворе Мюнстерского собора);

«Мадонна» Нино Пизано (Пиза: церковь «della Spina»);

«Христос» Микеланджело (в Santa Maria Sopro - Minerva. Впоследствии все-таки «совесть зазрила», и на статую была надета бронзовая набедренная повязка).

Можно было бы без конца перечислять подобные «шедевры» (не знаю, как выразиться лучше), а ведь они должны вызывать религиозные чувства! Ужасной будет участь их творцов на Страшном Суде, выставляющих на позор наготу не отчую даже (сколь добродетельным предстает, в сравнении с ними, Хам!), а самого Бога, Богоматери и святых!.. И ведь ужас-то еще в том, что сами ваятели были уверены, что служат настоящей красоте (как и нынешние «ценители» искусства), всему самому высокому в мире. Насколько же мы «удалились от простора первоначального христианского ведения, — скажу с преп. Серафимом