Особо одаренная особа
Шрифт:
— Вот и я бате это сказала, а он мне в глаз.
— Ну и нравы у вас.
— Это… — затоптался у нашего столика Зоря, — вас директор кличет. Покушаете — и к нему.
— Ага, сейчас и мне в глаз.
— За что?! — удивилась Лейя.
— Феофилакт Транквиллинович найдет. Для похвалы еще ни разу не вызывали.
— Ну давай, — сказала Алия.
Я встала, и тут по залу разнесся дружный гогот: с обреченным видом к раздаче топал бельчонок в кокошнике и сарафане. Овечка подталкивала его носом:
— Давай, топай, некогда переодеваться!
Я, добравшись до директорского кабинета, осторожно постучала.
— Входите, госпожа Верея. — Феофилакт Транквиллинович сидел за столом, обложенный толстыми, как гроссбухи, учительскими журналами. Напротив него в кресле восседал Велий, а за спиной Велия стоял Анжело, опасливо стреляя на директора глазами.
— Вот, отчитываю старосту вашего курса, — обрадовал меня Феофилакт Транквиллинович, — за вашу неуспеваемость.
— А чего у меня с неуспеваемостью, у меня хорошо с неуспеваемостью, — насупилась я.
— Я бы даже сказал, что у вас замечательно с неуспеваемостью, — развеселился директор. — Поэтому мы с господином Велием решили, что вместо практики будете вы у нас подтягивать «хвосты». А, памятуя вашу неудержимую страсть к книгам, еще дадим маленькое поручение — навести порядок в архиве, тем более что господина Гомункула у нас временно изъяли на общественные нужды.
Я зыркнула взглядом на «господина Велия», пообещав ему кровавую расправу сразу после того, как он выйдет в коридор. И сдержала свое обещание, сильно сожалея, что я не Алия, а то отгрызла бы ему сильно умную голову.
— Ты белены объелся, да? На полтора месяца в подземелье укатать решил? Что я тебе плохого сделала?
— Погоди! — отбивался Велий. — Чего ты накинулась как полоумная! Это директор придумал с архивом!
— Не ври! Мне хоть в глаза не ври! Ты как с Анчуткой переговорил, так вообще меня из Школы выпускать перестал! Думаешь, я не вижу? Думаешь, что такая глупая, да?
— Ну тебя, сумасшедшую. — Велий отодвинул меня в сторону, одергивая суконную куртку. — Никто тебя цепями к архиву приковывать не будет. Гуляй, где хочешь. По Школе. — Он засмеялся и бросился наутек, потому что я решила сделать из него чучелко для архива.
Вечером Аэрон утешал меня:
— Да ладно тебе, Верея, дуться. Подумаешь, практика в Школе! У меня вообще дурное предчувствие, что этим летом невеста бросит, но я же не переживаю, что холостяком помру!
Алия, до этого мрачная, потому что рядом нет Серого Волка, грохнула кулаком по столу:
— Поеду в этот Волчий лес и поубиваю всех! Порву, как Тузик шерстяной носок!
— О, как девицу-то распирает, — шепнул Аэрон.
— А может, Серый прокрадется к тебе в лес? — Лейя закатила глазки и так прижалась к Сиятельному, будто хотела врасти в него. Алия, тяжело вздохнув, проворчала, что такому счастью не бывать, потому что глупый Серый под нажимом бати дал Феофилакту Транквиллиновичу слово — не беспокоить ученицу во время практики.
— Зря. — Аэрон покачал головой.
— Алия, а ты как относишься, ну-у, к противоположному полу?
Алия попятилась, пытаясь отцепить мою руку от своей куртки.
— Ты, Верея, случаем, не перезанималась? Голова не болит? Не кружится?
Я скрипнула зубами:
— Это ты двоечница! Естествознание перечитай. О половозрелых самках оборотня особенно. Ты лучше послушай меня. Волчий лес, он мало от Заветного отличается. И там ты не девкой румяной бегать будешь.
Алия побледнела:
— Ты на что намекаешь?
— На то, что меры надо принимать заранее, сейчас, а то потом поздно будет!
Лаквиллка смотрела на меня непонимающими глазами.
— Вот вернешься ты к бате брюхатая, то-то он порадуется, как ловко Серого отшил, а уж как Серый будет рад! Два дурака! Матери-то твоей нет, чтобы рассказать им про оборотней!
— Я сбегу! — взревела Алия и бросилась собирать вещи. Сидящие в комнате с удивлением уставились на зареванную Алию, не понимая, что происходит. И только смекнувший что-то вампир поинтересовался:
— Ну и куда ты собралась?
— К волку, в его логове буду жить.
— А не боишься, что на полдороге скрутит?
Лейя, все это время недоуменно хлопавшая глазами, поинтересовалась:
— Что происходит?
— Расстраивается, что на два месяца в глухомань закатают, сиди, вой там волком на луну, — пояснила я и перевела разговор на другое: — Ну а у тебя, Вань, как дела?
Сиятельный в который раз вздрогнул. В общем-то и у него жизнь пошла кувырком, мало того что вся нечисть Заветного леса явилась полюбоваться, так ему теперь предстояло знакомиться с историей собственного государства, с географией, со всеми государями, которые вокруг его царства будут находиться, и, на всякий случай, с остальными, мало ли, вдруг Феофилакт Транквиллинович просчитался с местом появления его вотчины.
А Анчутка еще и пугал, пытаясь вспомнить, не от тридевятого ли царства, тридесятого государства он отрывал остров Буян? А я Ивана радовала веселыми историями о Лихе, которая, может статься, будет бесплатным приложением к империи.
Велий вошел так непринужденно, что я возмутилась. Вспомнила, что давно не пускала в ход свои способности, и решила тут же, не вставая с кровати, сдать экзамен по сложной магии. Из тумбочки с утробным воем вывалилась свора моих конспектов и, скаля зубы, пошла на мага, зловеще поигрывая страничками.
— Кыш в архив! — рявкнул на них маг. Конспекты, завизжав, выскочили из комнаты, устроив в коридоре переполох.
— Эй! Куда?! — подпрыгнула я. — Мне ж еще «хвосты» сдавать!
Но Велий решительно усадил меня на кровать, выудил из кармана помятый букетик фиалок и, встав на одно колено, проникновенно попросил прощения:
— Если я и сделал что-то, то только для того, чтобы не расставаться с тобой, не беспокоиться, где ты, и каждый день тебя видеть.