Остаться при своем
Шрифт:
Голодным Егор оставаться не захотел, поэтому, наскоро умывшись, он вошёл в столовую, когда завтрак подходил к своей середине.
— Тебе же хватает пары часов, чтобы выспаться, — я посмотрел на его мятую рожу и глотнул кофе. Самому мне и пары часов не удавалось поспать. Я всё ещё надеялся выспаться в самолёте.
— Я не спал трое суток, — мрачно ответил Егор. — Даже у меня может наступить предел. О, пирожки. — И он сразу же взял пирог, приступив к завтраку даже не сев за стол.
— Ты таким образом скоро растолстеешь, Егорушка, и потеряешь большую
— Плевать, — махнул рукой Егор. — Ты меня перестанешь любить, если я растолстею и стану солидным таким мужчиной? — он повернулся к Люсе и поцеловал её в шею.
— Нет, но некоторые аспекты нашего хм, общения, придется пересмотреть, — она хихикнула.
— Учись, дорогая, как нужно сказать: «Ты меня раздавишь в таком случае, поэтому, если ты растолстеешь, то я буду всегда сверху», чтобы никого не обидеть, — я нравоучительно указал Анне на Люсинду.
— Фи, я скажу в таком случае проще, традиций раздельных спален никто не отменял, а в доме достаточно места, чтобы нечто подобное провернуть, — Анна встала из-за стола. — Я прослежу, чтобы ничего не забыть, а вы быстрее доедайте, а то мы и вправду опоздаем.
— Можешь на меня обижаться, но ты с Анькой ещё хлебнешь чего-нибудь малоаппетитного, — Егор, наконец, сел за стол.
— Куда в тебя влезает? — я проигнорировал его выпад про Анну. Не надо мне об этом напоминать, я прекрасно знаю, на ком женился. Сейчас же я смотрел, как исчезают один за другим пироги.
— У меня молодой организм, который нуждается в калориях, — заявил Ушаков, откусывая очередной пирог.
— Егор, а ты домой вообще собираешься возвращаться? — я прищурился.
— Конечно, как только снова буду чувствовать себя уверенно. А так как это твой кот виноват в том, что со мной происходит, то тебе меня и кормить, пока я в норму не войду.
— Какое кормить, тебя гонять надо, без перерыва. Кто-то мне тренировочную базу обещал организовать.
— Так я и не спорю. Вернёмся, займусь базой. Контур когда уже будем доделывать? — Егор допивал кофе. Быстро он. Ещё полчаса назад спал без задних ног, а теперь уже готов ехать.
— Вот только не говори мне, что сюда собираешься возвращаться, — я поднялся из-за стола.
— А ты что, нас выгоняешь? — лицо Егора приняло растерянное выражение, но он не мог удерживать его достаточно долго, и расхохотался.
— Кретин, — я покачал головой и обратился к Люсинде. — Как ты с ним живёшь?
— Трудности закаляют характер, а мне ещё сына воспитывать, — Люся поднялась и потёрла поясницу
— Тебе рожать когда? Может мы зря всё это затеяли? — Я с беспокойством посмотрел на неё.
— Через полтора месяца, не волнуйся, — она хихикнула. — В любом случае, честь принимать роды в самолёте, достанется моему мужу.
— Эм, — Егор чуть не подавился. — Ты уверена, что тебе можно летать? А то мы останемся.
— Успокойся, ни ты первый, ни ты последний, — и она вышла из столовой. Вот тут пришла моя очередь смеяться над Ушаковым, который сидел, задумчиво глядя в
И тут вошла моя кухарка с целой корзиной пирожков.
— Что это? — я кивнул на корзину.
— Я вам на дорожку собрала, — она улыбнулась.
— Зачем? — нам лететь-то часа два, зачем нам пироги? Я недоуменно посмотрел на неё, потом на пироги, но тут встал Егор и забрал корзину.
— Не слушай его, милая, он ничего не понимает. Ты не хочешь от него уйти? Я предложу тебе гораздо лучшие условия и полное понимание. — Этот гад улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой. А ведь он её однажды пытался склеить, если я ничего не путаю. Но это было до Люси и из разряда «нечем заняться».
— Ушаков, я тебя предупреждал. Будешь пытаться сманить мой персонал, я тебе испорчу портрет, а теперь пошли уже, если опоздаем, то конкретно ты пойдешь пешком.
Мы успели, но в последний момент. Пилот уже нервничал. Получить коридор на другое время было довольно проблематично.
Так что, как только мы загрузились, ещё даже трап не убрали, а уже взревели двигатели.
Мне стало нехорошо, как только самолёт оторвался от взлетной полосы.
— Шампанское, — я посмотрел на стоящую передо мной улыбающуюся девушку и ощутил острую потребность кого-нибудь убить.
— Костя, ты чего? Тебе плохо? — раздался встревоженный голос Люси. — Ты весь бледный.
— Самолёты могут упасть, — процедил я. — Не мешай мне упиваться этой мыслью.
— Ты боишься летать? — в голосе Ушакова прозвучало такое удивление, что я даже приоткрыл один глаз и посмотрел на него.
— Я что не могу чего-то бояться? — и тут самолёт попал в воздушную яму. — Господи, боже мой, — произнёс я вслух и нервно засмеялся.
— Может, тебе правда чего-нибудь выпить? — Анна, сидящая рядом со мной нашла мою руку и сжала.
— Не стоит. Это плохой вариант, — я снова закрыл глаза. — Просто, не трогайте меня, я скоро привыкну и начну более адекватно реагировать.
Мне даже удалось задремать. Когда я проснулся, точнее вынырнул из полудремы, то сразу же почувствовал запах тех самых пирожков, которые в корзине притащил на борт Ушаков. Тащил он корзину, чуть ли не прижимая к груди, забывая при этом, жене руку вовремя подать.
Самолёт летел в этот момент ровно и я сумел выпрямиться в своем кресле.
— Чем вы там занимаетесь? — спросил я вслух у спины жены, которая сидела рядом с Ушаковыми.
— Что? — Анна обернулась, и я увидел, что она с удовольствием жуёт пирог, половинка которого у нее была зажата в руке.
— Гады, — вынес я вердикт, а гады дружно сглотнули и, пожелав мне страдать дальше, взяли по очередному пирожку.
— Это к вопросу о том, зачем в самолёте корзина с пирожками, — заявил Егор. — Помнится, однажды во время нашего с Устиновым обучения, мы летали на таежную базу. Но там и самолёт был не комфортный семейный, и такой корзины не было. — Он замолчал. — Это был грустный перелёт, потому что ни одной стюардессы нам тоже не выделили. Ай, — он потёр бок, куда вонзился кулачок его жены.