Оставь мне счастье

Ловелл Марша

— Да у вас же кровоподтеки. — Николо расстегнул пуговицу, потом следующую и стянул с девушки рубашку.

На теле проступали синяки. Романо внимательно осмотрел их.

— А вы уверяли, что не пострадали, — мрачно пробормотал граф, не обращая внимания на то, что девушка пытается освободиться от его цепкой хватки.

— Пустяки, подумаешь, синяки! — Мария повысила голос, когда мужские пальцы осторожно принялись ощупывать большой багровый рубец возле бедра. — Не надо!

— Кровоподтеки образовались не от того, что ваш джип таранили, — заметил Николо

с опасной вкрадчивостью. — Значит, неизвестные взломали дверцу и вытащили вас из машины?

Его голос походил на шелест тончайшего шелка, армированного сталью, и Мария почувствовала, что ее нервы натягиваются до предела.

— Они не понимали ни по-английски, ни по-французски, — безжизненным голосом сообщила девушка и заметила, как напряглись желваки на мощных челюстях.

— Вас били? Дотрагивались до вас?

— Они сразу испугались, едва я назвала ваше имя, — безразлично пожала плечами Мария, однако Николо, прищурившись, внимательно наблюдал за мимикой ее лица.

Словно в гипнотическом состоянии она проследила, как Романо поднял руку, провел пальцами от щеки к уголку рта, нежно обвел очертания нижней губы и скользнул ниже, к ложбинке между грудями.

Дикая необузданная волна желания поднялась внутри, пронизывая всю ее мягким жаром. Их губы сомкнулись в таком эротическом поцелуе, что Мария не возражала, если бы он никогда не кончался.

Ни один мужчина не приводил девушку в такое возбужденное состояние, и, не обуздывая эмоции, она страстно отвечала на поцелуй, безмолвно требуя повторения.

Она жаждала прикоснуться к Николо, ощутить шелковистую кожу, скрывавшую мускулы, слиться с великолепно вылепленным телом.

Романо быстро скинул одежду и, подхватив Марию под коленки, поднял и понес в спальню. Она задохнулась, предвкушая удовольствие.

Простыни встретили их восхитительной прохладой. Граф опустил девушку на кровать, прилег рядом и, оперевшись на руки, начал ласкать ее. Медленно, с эротическим наслаждением он целовал интимные места, пока Мария не затрепетала, ожидая облегчения, которого жаждала ее нежная плоть меж бедер. Романо перевернулся на спину — и девушка оказалась на его бедрах.

Она замерла, когда тот достал предохранительное средство и протянул ей в молчаливой просьбе. Девушка взяла презерватив слегка дрожащими пальцами, не понимая, что испытывает — облегчение или смятение. Истерический смех готов был сорваться с ее уст, пока Мария размышляла, как следует поступить. Отказаться и тактично вернуть презерватив?

Николо обхватил ее пальцы и направил их вниз, замешательство прошло. Обняв девушку за плечи, граф запечатлел на ее губах долгий поцелуй, который разгорячил кровь и обострил чувства до предела.

Резкая боль пронзила низ живота, и Мария едва не вскрикнула, когда граф нежно раздвинул ее бедра и прижал девушку к своей набухшей плоти.

Она почувствовала некоторое облегчение, но явно недостаточное. Низкий, гортанный стон извергся из груди, когда Романо коснулся губами затвердевших сосков. Язык прошелся по темному кружку, потом Николо мягко втянул

сосок в рот и начал слегка его покусывать.

— Пожалуйста… пожалуйста… — тихо стонала Мария.

Николо принялся за другой сосок. От наслаждения она едва не теряла сознание, и, когда ей казалось, что она не сможет больше переносить сладкую пытку, граф завладел первым соблазнительным бутоном.

Сжав руками ягодицы Марии, Николо заставил ее медленно скользить вниз. У девушки закружилась голова, она умоляла его облегчить мучительную боль сексуального желания.

Романо удивился, почувствовав, что Мария девственница. Но, внемля мольбам девушки, Николо проникал в нее с такой утонченной медлительностью, что его мужская плоть лишь растягивала шелковистую ткань, а не разрывала ее. И когда Мария негромко вскрикнула и на мгновение замерла, Николо остановился, ухватив девушку за подбородок так, чтобы она посмотрела в его лицо.

Бесконечно долго граф вглядывался в раскрасневшиеся щеки, влажно блестевшие, широко раскрытые карие глаза, в которых сквозило недоверие, смешанное с любопытством. Потом сильнее сжал ее подбородок, погладив другой рукой взъерошенные волосы.

— И ты готова подвергнуть себя боли? — с осуждением заговорил он, и в его голосе появились опасные нотки. Романо слегка пошевелился, чтобы девушка почувствовала отвердевшую плоть. — А ты уверена, что это желание, а не каприз?

Мария чуть не заплакала. Будь она проклята, если потеряет над собой контроль! Гнев и отчаяние приходили на смену страсти, а с ними стыд и явное смущение. Николо опустил ее на постель, и девушка не удержалась от невольного вздоха, испытывая чувство потери. Не спеша граф укрыл Марию и себя простынями и откинулся на подушки.

Девушка не могла произнести ни звука, хотя в голове крутилось множество бессвязных слов. Ну как объяснить, что еще ни один мужчина не вызывал у нее столь сильного желания? Стоит ли откровенно заявлять, что она еще ни с кем не испытала близости. До сих пор.

Мария лежала неподвижно, едва дыша и еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. И все же слезы медленно навертывались на глаза и, скатываясь, исчезали в разметавшихся по подушке волосах.

Ей безумно хотелось выскользнуть из постели, одеться, покинуть дом и, взяв одну из машин, немедленно уехать на виллу, чтобы уже на рассвете упаковать вещички, поймать такси до аэропорта и первым же самолетом вылететь в Нью-Йорк, а затем домой. Вот только неизвестно, где хранятся ключи и как отключается здесь сигнализация.

— Почему ты не предупредила меня? — нарушил тишину Николо.

Мария не была уверена, что голос ее прорвется сквозь спазм в горле, и поэтому даже не пыталась заговорить.

Свет, проникавший сквозь приоткрытую дверь ванной, выхватывал в темной спальне угол ковра, комод розового дерева и вешалку. Романо повернулся к девушке и в полумраке увидел, что она потрясена и расстроена.

— Если бы я заявила, что никогда не находилась ни с кем в интимных отношениях, ты бы мне не поверил, — еле слышно выдавила она.