Оставшиеся в тени
Шрифт:
В обнаруженных письмах разных лет мелькает выражение: «Nur der Soldat hat Gl"uck» или «Der Soldat hat Gl"uck». Б. Брехт и M. Штеффин обмениваются этой фразой в периоды разлук, когда на расстоянии надо ободрить друга, вдохнуть уверенность. Эти слова звучат в письмах как пароль или клич, хорошо знакомый обоим. С частицей «nur» — «только» они означают: «только солдату везет». А в контексте писем фраза обретает разные смысловые оттенки, главный из которых, пожалуй: «только солдат добудет счастье».
Легко установить первоисточник девиза. Это — первая строка и своего рода рефрен из стихотворения Бертольта Брехта «О счастье солдата революции».
Это короткое стихотворение,
Солдат — это человек, который собрал себя в кулак, подчинил все в себе достижению высокой цели. Он весь сосредоточен на поединке с силами зла, угнетения и кривды. И живет уже по другим меркам, чем прочие люди, занятые узколичными или рутинными интересами.
В моменты накала борьбы самым сладким из чувств становится чувство исполненного долга. И «везет» солдату тогда, когда ему дано познать эту высшую радость:
Солдату везет. Корабли, на которых он плывет, Идут хорошо и сами в цене И возвращаются с ним назад. Его оружие хорошо. Его напарники тверды и дружны. Солдату везет. К примеру, в бою Мужество силы в него вольет, И он не свернет назад.Стихотворение входит в цикл «Песни солдата революции». Он состоит из ряда произведений, в названиях которых автор дважды вынес инициалы своего современника, одного из таких реальных «солдат революции». Инициалы эти «М. Ш.». Как свидетельствуют комментарии к пятому тому немецкого десятитомника Б. Брехта, буквы «М. Ш.» обозначают имя — Маргарет Штеффин.
Читателю не покажется удивительным, что после всего этого мне захотелось представить себе эту женщину — какой она была, что повелевало ей нести свой крест, что думала и пережила за недолгую, как вспышка, жизнь, как выглядела, ходила, одевалась, говорила…
Если оттолкнуться от сведений и представлений, копившихся постепенно, то вот первый эскиз портрета.
Он относится, пожалуй, к самому началу 30-х годов, еще до прихода Гитлера, когда завязалось сотрудничество с Брехтом. Она жила тогда в Берлине, и ей было двадцать четыре года.
…Этим солдатом была хрупкая белокурая женщина, чуть ниже среднего роста. У нее были шелковистые волосы, нежно очерченный овал лица, прямой красивый нос, тонкие брови и синие мечтательные глаза. Другая на ее месте, наверное бы, по-иному распорядилась таким сочетанием внешних данных, позволявшим при известных стараниях приблизиться к почти рекламному типу маленькой отечественной блондинки, одной из немецкий Лёреляй карманного издания. Но эта поступала как раз наоборот. С девичьих лет она носила короткую прямую стрижку, придававшую ей спартанский вид, платье строгого покроя или такой же костюм, иногда с галстуком. В подобных комбинезонах и блузках с короткими рукавами щеголяли тогда многие рабочие девчата, но Грету, пожалуй, и невозможно даже вообразить себе в облачении иного типа.
В прическе и одежде она не терпела ничего лишнего, отвлекающего. Только целесообразное, не требующее времени, удобное, как униформа. Такое пренебрежение к красивостям, к чисто женскому входило в ее внутренний кодекс.
Дочь каменщика с окраины Берлина, она еще подростком начала участвовать в левом молодежном движении. Затем вступила в Коммунистическую
Она была подвижником идеи и в преданности делу революции доходила до самоотречения. Кроме того, известную суровость ее доброй и даже нежной от природы натуре придавали болезнь и некоторые жизненные обстоятельства, часто заставлявшие ее, подавляя личные чувства, руководствоваться понятиями пользы, цели, разума и долга. Так что она не только страстно хотела, но и немножко приказывала себе быть солдатом, возможно, убеждая себя в трудные минуты, что «так надо».
Это давалось нелегко, поскольку она была слишком женщина, душевные движения и страсти которой не хотели знать ранжиров и подчиняться приказам. По существу самоучка, она была человеком редкой природной одаренности, владела шестью иностранными языками. Когда сердце ее кричало, она исписывала многие страницы в письмах к своему избраннику, завершая их словом «люблю», многократно повторенным порой, помимо родного, на датском, шведском, норвежском, русском, английском, французском языках.
Просматривая сохранившиеся фотографии, видишь затаенную страсть в мечтательных глазах, крутой волевой подбородок, большой чувственный рот. Это была сильная натура. Самые несочетаемые качества странным образом соединялись в ней. Страстность и рассудочность, душевная ранимость и упругая воля, детскость и фанатическая приверженность идее.
Даже самое любовь она сумела соединить со служением гражданскому долгу, который был для нее превыше всего. Когда оказалось, что обстоятельства не дают возможности безраздельно связать свою судьбу с любимым человеком, она с тем большим рвением и беззаветностью погрузилась в работу, которая их объединяла, — в служение антифашистскому революционному искусству.
Во всем, что касалось творчества, Брехт был человеком крутым, страстным и безжалостным. Трудиться долгие годы в одной упряжке с таким художником было не просто.
У Брехта для М. Штеффин было еще одно прозвище, выражавшее важную черточку их отношений. В его письмах нередко мелькает обращение — «Liber alter Muck…» — «Дорогой старый Мук…»
Это прозвище-каламбур содержало игру слов. В памяти возникал сразу герой школьной сказки В. Гауфа «Маленький Мук» (М. Штеффин тоже была маленького роста, и в суждениях ее звучали иногда нотки усталой мудрости, над чем мягко подшучивает прозвище. Ведь «старый Мук» был на десять лет моложе автора писем). Но основной смысл каламбура был в другом. И в качестве главного улавливался только собеседниками.
Глагол «mucken» в немецком означает роптать, ворчать, противиться, возмущаться, протестовать. Под словом «Мук» при желании можно подразумевать средоточие и гнездилище всех этих свойств человеческой натуры.
Среди обнаруженных в Москве бумаг есть набросок сонета Б. Брехта, в котором прозвище Мук выводится именно из этих свойств характера героини:
Am liebsten aber nenne ich dich Muck, Weil du mir, wenn du aufmuckst, so gef f"allst, Wenn du den Klassiker zur Rede stellst… (Но охотней всего я называю тебя — Мук, Потому что ты мне особенно нравишься, Когда, противореча, призываешь классика к ответу…)