Остров 'Его величества'
Шрифт:
Так что плачется наш шеф все больше так, для красного словца. Наверняка ему куда приятнее печатать материалы о международной энергостанции в Антарктиде, о пуске седьмой международной шахты на Луне или об окончательном обводнении и озеленении Сахары, чем о всяких неприятностях, как раньше. Хотя кто его знает.
Вполне может быть, что сердце старого газетного волка еще не остыло и он с трепетом вспоминает свою полную приключений репортерскую юность в Южной Африке, где ему - в те времена нейтральному корреспонденту швейцарских газет - несколько раз изрядно намяли бока во время войны за свержение расистского режима, или же то, как просидел почти
Выйдя из кабинета главного редактора, я сразу приступил к делу, боясь упустить настроение, выйти из того особого состояния, когда для выбора верного направления интервью достаточно самых незначительных намеков собеседника. Я достал из ящика стола телефонный справочник и набрал номер телефона нью-йоркской штаб-квартиры концернов Хауза. Находилась она всего в двух или трех кварталах от здания ООН, и в случае удачи я мог там оказаться через полчаса.
Мне ответил приветливый женский голосок. Девушка меня внимательно выслушала и попросила позвонить через час. А в назначенное время она так же мило и музыкально предложила приехать завтра в 11 часов утра с заранее подготовленными вопросами. Меня примет "сам" и уделит целых тридцать минут делового времени.
Я тут же набрал номер шефа и сообщил ему обнадеживающую весть. Но шеф почему-то не разделил моей радости и хмыкнул только: "Ну-ну, давай посмотрим". Однако его безразличие не расхолодило меня, я с юношеским энтузиазмом принялся готовить вопросы для интервью с Хаузом.
На следующее утро я прибыл в контору Хауза ровно без пяти одиннадцать. Функциональная обстановка - удобные кресла, стол секретарши с консолью, на которую вынесены машинка и селектор. Я ожидал увидеть обладательницу вчерашнего очаровательного голоска. Увы... на месте созданной моим воображением славной девчушки сидела мадам лет сорока. А при поправке на достижения современной индустрии красоты нетрудно было догадаться, что ей уже давно перевалило за пятьдесят. Она окинула меня пристальным взором сквозь большие роговые очки и спросила густым мужским басом:
– Мистер Карпофф?
– Да, мэм. Доброе утро. Сергей Карпов из "Вестника ООН". Мне было назначено на одиннадцать.
– Глубоко сожалею, сэр, - начала было басить матрона, но тут раскрылась неприметная боковая дверь и в приемную впорхнула девушка, которой действительно был впору тот звонкий голосок.
– Большое спасибо, миссис Джебокс, что подменили меня, - весело прочирикала она.
Миссис Джебокс, пробурчав себе под нос что-то вроде "не стоит благодарности", скрылась за той же дверью. У меня от сердца отлегло, хотя, казалось бы, какая мне разница, кто дежурит в приемной у Хауза, да и вообще, как выглядят его сотрудники и сотрудницы.
– Мистер Карпофф?
Нет, это все-таки удивительно - одни и те же слова, а звучат совсем по-другому.
– Меня зовут Сережа, - вдруг неожиданно сам для себя сказал я.
– А вас, извините?
– Конни.
– Она на секунду опустила глаза, и я успел заметить, как мягок овал ее лица. Волнистые темно-каштановые волосы опускались на изящные, но не хрупкие плечи, обтянутые шелком золотистой блузки. Она уже снова смотрела на меня. Будто отсветом ткани вокруг темно-серой радужки глаз бежал золотистый ободок.
– Конни Паркер. Надеюсь, вы подготовили вопросы, мистер Карпофф?
– И она улыбнулась так приветливо, будто мы знакомы уже лет сто, только вчера расстались, и сейчас она переживает, выполнил ли я домашнее задание.
–
– Я быстро взял себя в руки.
– Хочется верить, что мистер Хауз...
– Должна вас несколько огорчить. Мистер Хауз глубоко сожалеет, но не сможет принять вас сегодня. Непредвиденные обстоятельства требуют его личного внимания. Оставьте вопросы, мистер Хауз ознакомится с ними и примет вас через два дня.
Из конторы Хауза я вышел, обуреваемый двумя желаниями: во-первых, во что бы то ни стало пробиться к знаменитому миллиардеру не позднее чем через два дня. Иначе редактор просто открутит мне голову и будет при этом совершенно прав. А во-вторых, я решил во что бы то ни стало познакомиться с Конни Паркер во внеслужебной обстановке.
Однако я тут же одернул себя: не дай бог, она еще подумает, что я, репортер, пытаюсь приударить за ней, чтобы использовать ее как источник информации. У них тут это в порядке вещей.
Но мне-то на самом деле было совершенно все едино - работает ли она у Хауза, или, скажем, в нашей редакции. Давно не встречал я здесь таких детски открытых лиц...
Нет, хватит, сначала надо выполнить задание, взять интервью, подготовить и сдать материал, а уж потом... А потом посмотрим.
"Ладно, брат, - снова одернул я себя.
– Не строй воздушных замков. Вполне вероятно, что она окажется обыкновенной секретаршей, мечтающей любой ценой завести роман с шефом. Мало ли ты встречал за последний год таких?"
И все же думать так не хотелось. Может быть, из-за излишней уверенности в себе или же просто надеясь на всегда благоволившую ко мне фортуну, я почти не сомневался в успехе. Мне казалось, что через два дня интервью с Хаузом будет у меня, что называется, в кармане, а воображение рисовало Конни, идущую рядом со мной по аллее Центрального парка...
"Стоп, Центральный парк не пойдет, это тебе не Сокольники. Здесь, того и гляди, обоим карманы вывернут, и еще будете благодарны, что так легко отделались. Ну тогда, пожалуй, Конни рядом со мной в зале кинотеатра... Да что я, школьник, в самом деле, в кино ее приглашать?"
Так и не найдя ничего конкретного, воображение рисовало просто Конни рядом со мной, а где - совершенно неважно. И конечно, она окажется милой, доброй и поэтичной девушкой... "Поэтичная секретарша из офиса миллиардера?
– опять попытался остановить меня здравый смысл.
– Хотя, впрочем, если верить, что Америка - страна чудес, то почему бы и нет?"
"РЕЗЕРВ 88"
(29.11.1944 г.)
Фонарик на берегу мигал условным набором точек и тире. На мостике подводной лодки, медленно и беззвучно скользящей в темной воде, резко вспыхнул желтым глазом прожектор, ответив на призывный сигнал двумя восьмерками подряд. И опять все погрузилось в кромешную темноту.
– "Восемьдесят восемь", - тихо сказал один из стоявших на малоприметной пристани.
– Это они. Можете включить освещение...
– И, заметив нерешительный жест собеседника, с плохо скрываемой издевкой продолжил: - Зря волнуетесь, бояться нам некого. До моря по реке более сотни миль. А самолеты здесь никогда не летали, тем более по ночам. Да и делать им здесь нечего, до ближайшего населенного пункта по прямой дня три пути.
А кто проберется через эту непроходимую сельву по прямой? Индейцы? Во-первых - они тупы до предела и ничего все равно не поймут. А во-вторых - тех из них, которых вы в свое время не загнали на строительство объекта, по вашему же приказу мы давно перестреляли.