Отчаяние бессмертных
Шрифт:
Но он продолжал идти. Диакон, архидиакон, иерей, протоиерей, архиерей. Он был каждым из них. Он создал золотое духовенство, когда понял, что серебряное исчерпало себя. Черное духовенство не одобрило этого, поэтому он обратился к богам. И боги ответили ему. Они избрали его, возвысили. Он вернулся в церковь измененным, исцеленным. Золотое духовенство притеснялось со всех сторон, а затем взошло на вершину.
А затем Сиптуаг понял цену своего возвышения: полное уничтожение всех некромантов. Слуги тьмы довольно долго терзали людей и должны были заплатить за все содеянное.
Именно поэтому
Именно поэтому он был здесь. Именно поэтому он смог выжить в пламени, когда остальные священники пали. Золотое духовенство оказалось на грани уничтожения тогда, когда он беспрепятственно прошел сквозь огонь.
Посох ударил Экраона в голову, отбрасывая некроманта в сторону. Пока он падал, Цидариас вновь призвал алых монстров, бросившихся на Сиптуага. Но в двух шагах от архиерея они остановились. Они пытались дотянуться до священника своими когтистыми лапами, но им это не удавалось – их плоть просто начинала осыпаться на пол.
Архиерей ударил вновь, пробивая дыру в плотной группе врагов, и бросился к Цидариасу. Штейгер с великой готовностью устремился к последнему священнику, ступившему во дворец. Его кулаки ударили в посох. Цидариас ожидал, что оружие сломается, согнется под его силой, но вместо этого он почувствовал боль. Разбитые костяшки звучно хрустнули, по предплечью побежала кровь.
Сиптуаг ударил Цидариаса кулаком. Затем еще раз и еще. Цидариас согнулся, но вновь атаковал священника. Штейгер бил снова и снова, но сила его ударов уменьшалась с каждым мгновением.
– Что это такое? – задыхаясь прорычал Цидариас, отступая для нового броска.
– Это сила моей веры, тварь. Сила двух богов!
Навершие посоха врезалось в левый висок Цидариаса. Некромант вскричал и отпрянул от противника, лицо его заливала кровь. Сиптуаг ударил его в живот, а затем и по ногам. Штейгер упал на пол, но практически мгновенно поднялся вновь.
– А ты силен, – прохрипел некромант. – Но все это бесполезно.
Экраон внезапно возник за спиной архиерея и набросился на Сиптуага. Кристаллические когти глубоко погрузились в лицо священника. Неудержимая волна силы набросилась на душу священника, стремясь сокрушить ее, словно огромный вихрь маленькое деревцо. Но наткнулась на горный хребет.
Сиптуаг извернулся, позволяя когтям исполосовать его лицо. Маленькие алые дорожки протянулись от резаных ран к горлу.
– И что же это было?
Экраон застыл. Это было невозможно! Просто невозможно! Как могли силы пяти высших существ не уничтожить его душу?!
– Как? Как ты выжил?
Экраон шагнул назад. Он был ошеломлен, но сумел справиться с собой. Он был готов к подобному повороту событий, хотя и не считал его возможным. Всегда был кто-то сильнее, и, возможно, это был тот самый момент.
Сиптуаг наступал на Экраона, непрерывно вращая посохом и загоняя старого некроманта в угол. Цидариас пытался помочь своему товарищу, но его рана была слишком тяжела. Он не мог мыслить ясно, а его движения стали рассеянными, но он продолжал двигаться
Архиерей ударил Экраона по руке, заставив некроманта оступиться, а затем быстро шагнул вперед. Кулак ударил по скрытому тканью лицу, заставив череп некроманта треснуть; Экраон упал на колено.
Цидариас вскричал и набросился на Сиптуага. Его татуировки уже были не столько четкими, но они все еще давали достаточно сил. Цидариас обхватил священника руками и отбросил в сторону, давая столь необходимые Экраону мгновения.
Сиптуаг ударил вновь, но Цидариас оказался немного быстрее. Совсем немного, но это позволило ему вырвать посох из рук архиерея. Отбросив холодный металл в сторону, Цидариас извернулся и ударил вновь. Он был сильнее! Теперь у архиерея не было оружия, и он просто физически не мог остановить его!
Но внезапная вспышка боли заставила некроманта остановиться. Его правая рука исчезла: идеально нанесенный удар рассек бицепс и отделил руку от хозяина. Из обрубка хлынула темно-красная кровь. Цидариас вскричал и повалился на спину. Даже его сил не хватило бы для того, чтобы заглушить эту боль.
Сиптуаг поднялся на ноги. Меч архидиакона Ловенса был отличным оружием, хотя Сиптуаг предпочитал биться посохом.
– Ты уже не жилец, – прошептал он Цидариасу. – Просто замри, и дай богам забрать свое.
Экраон швырнул в священника труп ближайшего солдата, а затем бросился к поверженному штейгеру. Но Сиптуаг не позволил ему приблизиться к израненному товарищу. Меч описал широкую дугу и ударил по ноге Экраона. Освященный двуручник в одно мгновение переломил старую кость, заставив одлеттиана упасть вначале на одно колено, а когда Сиптуаг нанес второй удар – удариться лицом об окровавленный пол.
Священник сорвал с головы Экраона корону и остатки ткани, явив взору изгнившее и отвратительное подобие лица ходячего мертвеца. Череп пересекала длинная трещина, а синие глаза слегка потускнели. Сиптуаг схватил некроманта за седые волосы, поднял голову и с силой ударил. Затем еще раз и еще.
Он опускал голову врага на камень до тех пор, пока тот не перестал сопротивляться. Экраон уже давно не чувствовал боли, но этот человек сломил его. Физически, морально, духовно – Сиптуаг прошелся по самой сущности некроманта коваными сапогами, вбивая его в грязь каждым своим поступком. Он словно вновь вернулся на Землю Мертвецов. Словно вновь переживал тот день, когда потерял все свои остатки человечности, превратившись в мыслящий труп.
Тощая рука попыталась отодвинуть Сиптуага в сторону, но движение вышло слишком слабым и неуверенным.
– Вы – нелюди. Вы никогда не были одними из нас. Смерть, жизнь. Эти слова для вас значат хоть что-то? Вы понимаете их значение? Вы никогда не задумывались о святости жизни?
– Мы старались... пытались спасти...
– Заткнись! – Сиптуаг наступил на грудь Цидариаса, заставив того закашляться кровью. – Не смей говорить в моем присутствии! Я есть первосвященник двух богов! Я благословлен ими. Я их длань, призванная спасти безвинных и покарать монстров вроде вас! Они дали мне силу, с которой не сможет сравниться ни один ваш магический трюк. Я стал святым еще при жизни, и я буду жить, овеянный славой сегодняшнего дня!