Ожог
Шрифт:
На полу перед ней крошечное блестящее пятнышко крови.
Дина разглядывает его. Пятнышко напоминает божью коробку, только без черных точек.
Но его здесь быть не должно; свежей крови взяться неоткуда. Или, может быть, отсюда идет запах?..
Девушка смотрит на свои руки, они чистые. Значит, это не ее кровь, несмотря на непонятный укол в палец. Дина стоит и ждет сама не зная чего.
Пора уходить, пока не поздно. Она убедилась. Что-то здесь было.
Тишина, в которой сердце бешено колотится. В горле появляется несильная боль, там
Дина отступает к лифту, жмет на кнопку. Створки разъезжаются, и она входит в кабину спиной вперед, давит на восьмую цифру. Двери начинают закрываться. Дина в последний момент вытягивает шею, чтобы увидеть каплю крови еще раз, но ее там нет. На бетоне отпечатались мокрые подошвы ее ботинок, только и всего.
Лифт устремился вверх, его скорость обманчива, ведь на самом деле он ползет не быстрее улитки. Дина почувствовала слабость в ногах и, чтобы не упасть, уткнулась головой в угол. Темнота угла отсекла ее на время от кабины. Пальцы женщины прикасаются к коричневому пластику стены. Разевается рот, губы шевелятся, выпуская наружу какие-то слова. Дина дрожит, подавляет чувство одиночества. Страх жжет.
Женщина ведет указательным пальцем по стене. Дина оборачивается и видит надписи, сделанные маркером. Теперь придется сидеть дома, в пустоте, и глотать собственную боль.
— Может, хватит? — говорит Дина. — Мне это надоело…
Лифт ползет вверх на восьмой этаж. Хоть бы кто-то зашел…
Кабина лифта немного подрагивает, где-то за стенами негромко гудит механизм. Никогда это издевательство не кончится.
Дина вышла на площадку и повернула направо, чтобы подняться на площадку девятого этажа. Ее так и шатало в разные стороны. Казалось, она потеряла вес, превратившись в воздушный шарик, и только чудом не поднимается к потолку. Вот и металлическая дверь, ведущая в коридорчик, превращенный соседями в подобие кладовки.
Дина подносит руку ко рту и сильно кусает себя за правое предплечье.
Долго не разжимает зубов, жмурится, выступают слезы. Боль бежит по нервам, добирается до мозга. Пелена полузабытья исчезает. Предметы более отчетливы.
Пробует вставить ключ в замочную скважину. Вокруг прорези серая краска облупилась и походила на синяк, окаймляющий глаз. Несколько раз Дина промахивается, точно пьяная. Тогда сжимает левой рукой правую, фиксирует.
Вот она и дома, еще одна дверь — будет ли им конец. Включает в прихожей свет, не думая идет в большую комнату и включает с пульта телевизор.
Возникшее было чувство чужеродности прошло. Рюкзак шлепнулся возле стенки, ботинки разлетелись в разные стороны.
Вода, горячая вода, ничего больше не хочу, вода и спать, спать…
Дина быстрым шагом прошла на кухню, открыла холодильник и вцепилась в коробку с апельсиновым соком. Глотала жадно, позволяя тоненьким ручейкам стекать по подбородку. Пару раз передохнула. Пол-литра сока как ни бывало.
Рыгнув, Дина схватила с тарелки кусок копченой колбасы и запихнула в рот. Черт возьми, она ж давным-давно не ела! У Сержа
Дина утерла рот рукавом куртки, позабыв о том, что собиралась переодеться и принять душ. Мысль о еде вытеснила все другие, казавшиеся незначительными.
Обследовав холодильник, Дина нашла кусок сыра и стала грызть его.
Обертку раскидала по полу. Отрывала зубами и выплевывала. Мать, конечно, устроит ей выволочку, станет говорить, что в таком возрасте пора научиться не быть свиньей. Разгуливая по квартире, Дина дошла до приоткрытых входных дверей. Неужели это она забыла? Девушка посмотрела в коридор. Внешняя железная дверь закрыта. Дина тихо засмеялась. Казалось бы, дома ей бояться нечего.
Она допила сок сидя в гостиной и глядя в телевизор. Передачи и рекламы так и шли практически без звука. Дина воспринимала информацию лишь глазами, да и то с трудом.
В конце концов на нее стал наваливаться сон. Про душ она и думать забыла. Голова отяжелела, тело будто погрузилось в желе, внутри которого каждое движение давалось с трудом. У Дины хватило сил только для того, чтобы выключить телевизор. Экран мигнул и погас уже после того, как голова девушки коснулась диванной подушки.
Сон в этот раз безо всяких видений.
Где-то звонит телефон. Звук отдаленный, какой-то ненастоящий. Он вполне может быть продиктован спящим сознанием. Дина всплывает на поверхность. По телу пробегает судорога, оно дергается, выбрасывая ее в действительность.
Открывать глаза неохота. Так бы и лежать без конца и умереть в этом положении. Болезненно стучит сердце. Дина стонет.
Усилием воли она все-таки разлепляет веки. Телефон продолжает звонить.
Настойчивые трели идут со стороны столика, Дина вспоминает, что именно туда бросила сотовый. Чтоб ему провалиться!
Дина опять издает стон протеста. Сползает с дивана на пол, на четвереньки, поднимается, нарочно медленно, надеясь, что мобильник заткнется. Ничего подобного.
Пока она нащупывает на стеклянной столешнице трубку, та звонит, словно в другом измерении у самой перегородки между этим миром и тем. Иллюзия расстояния полная.
Наконец-то получается, трубка оказывается в пальцах, Дина давит большим на клавишу.
— Алло…
Сначала там молчат, слышно дыхание. Не совсем пришедшая в себя, девушка слушает, а потом хрипло повторяет:
— Алло… Я здесь.
Она вспомнила про пустую квартиру и каплю крови на бетоне. Свежую.
Здание здравого смысла опять покачнулось от подземного толчка.
Сейчас кто-то мне расскажет все эту историю. Я ведь хотела все знать.
— Дина! — Голос Сержа ее оглушил. Барабанная перепонка отозвалась резкой болью. — Ты там? Связь почему-то плохая…
— Да здесь я… — ответила она, морщась. — Что ты так орешь?
— Дождь, ливень… У нас тут гроза, такие бывают в июле, но не в сентябре…