Пацаны. Ковенант
Шрифт:
— Ясно. Ты это к чему?
— Главное, что тебе нужно понимать, что после пророчества дихотомия, так называемое разделение мира, окончательно перешло из формы глобального противостояния Запад-Восток в неозвучиваемое пока соперничество Севера и Юга. Вот тебе ответ, почему отсутствуют египетские или индуистские боги.
— Конкуренция? — вспомнил я упоминание шахматной доски.
— Именно. В одной Индии полтора миллиарда человек населения, представляешь только силу веры, которая напитает их богов, если эта часть пророчества окажется верной?
— А можно
— Позже обязательно. Если расскажу сейчас, то скоро у тебя будет другой куратор.
— На повышение пойдешь?
— Угу, сразу на облачко.
— Понял.
— Так вот, ты хочешь увидеть живое воплощения богини Кали?
— Она же убивает демонов.
— Образ будущего, Максим. Ты был в Индии?
— Нет.
— Но про кастовость слышал, представляешь модель?
— Да.
— Хотел бы жить в таком обществе?
— Вряд ли.
— Ковенант — соглашение в переводе с латинского языка. Соглашение, достигнутыми главами глобального Севера, которое после пророчества обеспечивает равновесие в нашем полушарии и на всей планете. Три пантеона, шесть пересекающихся мифологических линий — даже между славянскими и ирландскими богами находятся пересечения, это единое информационное пространство, один эгрегор, потому что мы банально были соседями во время зарождения цивилизации. И вот представь, что в это пространство заходит египетская мифология, пересекающаяся и в чем-то родственная с греко-римской, но чуждая ирландской, германской, славянской. Это уже соперничество. А где один лишний игрок, там и другие — индуистские, китайские, японские мифологии могут стать инструментом захвата части влияния, а это может совершенно нарушить достигнутое равновесие триады пантеонов. Все против всех, брат на брата.
— Прямо так?
— Данила Богатырев, будущий избранник, скорее всего, Перуна. Называл тебя братом, говорил обращаться за помощью. Как ты думаешь, он откажется от божественной силы, если Перун скажет ему прогнать тебя с родной земли?
— Не хотелось бы до этого доводить.
— О чем и речь. Пока есть равновесие баланса, Перун ему об этом не скажет. Просто потому, что вариантов нет других с горы скинуть. Но если ты как избранник бога Марса будешь повернут на юг, сражаясь с Кали, вполне можешь получить выкидывающий за границу пинок в спину.
— То есть принцип Ковенанта как организации состоит в том, чтобы захватить Олимп и никому его не отдавать?
— Задача организации не только защищать человеческую цивилизацию, но и ее действующую модель, зафиксированную десять лет назад правителями мира соглашением после того, как им было видение пророчества.
— Подожди-подожди. Взрыв в Мумбаи, в небоскребе…
— Это абсолютная случайность, что во время взрыва погибла почти вся команда проекта «Акрополь», работавшая над созданием четвертого пантеона и интеграцией его в существующую модель, — холодно произнесла Анна.
— Случайность, значит.
— А государственный переворот в…
— Случайность, Максим. Именно так, и никак иначе, — ледяным голосом сказала Анна, а после глубоко затянулась
— Демоны могут воспользоваться разладом?
— Это по умолчанию, я о другом. В мире два с половиной миллиарда христиан, и немалая часть их проживает в странах-основателях Ковенанта. Сейчас Церковь стоит над схваткой, ее не смущают ни античные сюжеты в архитектуре, ни языческие культы, ни боги арены, готовые встать на страже мира. Но если в мире, на фоне атак демонов, начнется противостояние всех против всех…
Анна сделал паузу, задумавшись. Потом перекатилась по кровати, взяла оставшуюся сигарету, прикурила и снова легла как лежала. — Дальше сам расскажешь?
— Когда начинается хаос, люди обращаются к богу. Об этом речь?
— Угу. Первый ангел протрубил, книга за Семью печатями — кстати пока их снято шесть, если количество используемых пантеонов считать, мертвые поднимутся из могил. Пророчество Апокалипсиса как есть, причем готовая накрыть мир тьма уже в наличии, на самом пороге а-ля натурель. Всё, в общем, в богословских книгах уже давно написано, так что лучше бы нам обойтись без тяжелой артиллерии, может плохо кончиться.
Некоторое время помолчали, думая каждый о своем.
— Я тут вспомнила… мне кажется, я тебе обещала откровенность в ответ на два вопроса.
Голос Анны изменился, стал чарующим и томным.
— Да?
— Да. Можешь задавать второй, — Анна вздохнула, очень показательно мазнув рукой по груди после очередной затяжки.
Меня, конечно, на втором плане интересовало, почему не получившие метку Ваня и Ярик занимаются с нами наравне. Именно откровенный ответ интересовал, а не пару официальных версий, которые наверняка еще есть сверху. Но, как говорил дядька, накатив по вечерам: «Нет злее врага, Макс, чем обиженная женщина», так что не стал накалять и спросил о другом.
— Почему ты решила провести со мной ночь?
Судя по тому, как Анна кивнула, прикрыв глаза, вопрос был именно тот, что она и планировала услышать изначально.
— Первая причина в тебе. Ты юный и красивый, умный и привлекательный. Вне закона, так что меня за тебя не посадят, — усмехнулась Анна, глубоко затягиваясь и выдыхая дым в сторону. — Вторая причина во мне: у меня уже давно не было мужчины, а хочется, уж поверь.
— Для тебя проблема найти секс?
— Мужа нет, а для случайных связей я слишком сильная и независимая.
— Вот сейчас не понял.
— Из-за работы я слишком далеко от обычных людей. С коллегами же нельзя –сплетни, обязательства, неиллюзорный шанс потерять влияние и возможности. Идти же куда-то в ночь в клуб, или в сеть, оставляя следы… это же компромат, вся моя жизнь под фонарем.
— Так у всех жизнь под фонарем.
— Да, но когда ты, будучи школьником, договаривался с проституткой, ты просто не был никому нужен. Сейчас же обе девушки к которым ты ходил уже и показания дали, и видео с тобой передали сотрудникам.