Падение ангела воскресения 3
Шрифт:
– Трус.
– мелькнуло в сознании.
– Жалкий трус.
– Имя, имя… - опять зазвучал предательский голос в сознании Дистена.
– Назови…
Монстр был совсем рядом, он был немного удивлен сопротивлением инквизитора.
Создание медленно формировалось в полутьме, приобретая отвратительные очертания.
Дистен безразлично всматривался в сотни отростков, сотканных казалось из мглы, всматривался и в глаза, заинтересованные и немного злые.
– Неужели отсюда есть выход?
– тихо рассмеялся
– Если выход с этого кладбища?
– он секунду помолчал, а потом добавил.
– И будь благоразумней - меч ничего не стоит в твоих руках. Ты проиграл, и ты знаешь об этом.
– Из всякой безвыходной ситуации есть два выхода.
– Прошептал инквизитор.
– Два выхода. Жить или умереть. Понимаешь?
Тихий смех был ему ответом.
– Конечно же нет!
– рявкнул инквизитор.
– Это ничего не значит для тебя и для подобных тебе. Потому что ты не живешь, ты существуешь, ты ничто! Без человеческих страстей ты и многие подобные тебе, лишь вонючие тени, несуществующей Войны!
– Неужели? К чему это пустая риторика, червь. Обвиняешь меня? В чем? Что я - это я? В том, что я рожден какими-то страстями. Неразумно и глупо. Я не то о чем ты думаешь. Ты ошибаешься, впрочем, могло ли быть иначе.
Лучше давай вернемся к вопросам. И что же ты выбираешь? Может жизнь и Имя? Назови, это так просто. Жизнь и имя. Всякое разумное существо, выберет жизнь. Назови.
– Нет…
– Назови, ты знаешь так нужно, таков ты… Таков всякий.
– Нет!
– взревел инквизитор.
– Нет, нет, нет!!!
Страшное “Назови” заполнило сознание лорда чудовищным эхом, ворвалось в каждый уголок его души, пытаясь заразить ядом сомнения.
А потом Дистен поймал взгляд чудовища и долго всматривался в его глаза. Так долго будто бы прошла целая вечность в их противостоянии.
– Нет, - улыбнулся внезапно успокоившийся претор.
– Никогда.
Инквизитор взглянул на меч. Он знал, что нужно…
– Саул сделал… -прошептал Дистен и тихо рассмеялся.
Mortem effugere nemo potest. Mors ultima ratio* - Смерти, никто, не сможет избежать. Смерть- последний довод всему. (лат).
Nemini parcetur**– Никому пощады не будет(лат.)
Pereat diabolus***– Да погибнет дьявол. (лат.)
Audi!****-Слушай (лат.)
Vide *****Смотри (лат.)
Sile, Fide, Age quod agis ******-Молчи, доверяй и делай то что должен! (лат.)
Nomen illis Legio- Имя им легион.
Евангелие от Марка, 5, 1-9
Часть 3. “Палач”
Отчаяние -
(Комиссар 1-ого Тулийского Полка Александр Ольгерд)
Часть 1. Бог войны
Если вы спросите что такое Имперская Гвардия, и я вряд ли отвечу на этот вопрос.
Это все равно что собирать бесконечную мозаику или осколки, которые не похожи друг на друга. Имперская Гвардия, это стальные латы Империума, и его молот, каждая частица, каждый верный солдат - наша опора и защита посреди темного космоса и множества врагов, что окружают нас.
(2-ая Тулийская Война, датировано декабрь, 454 М.40)
(12-30 по местному времени, сектор Цитадель Империума, планета Туле, высота 315)
За спиной каждого имперского командира, в башне каждого командного танка, на мостике каждого имперского корабля всегда есть Комиссар.
Называемые также политическими офицерами, они следят за тем, чтобы порча и коррупция Хаоса не проникла в ряды тех людей, которым доверено с оружием в руках защищать Империум. И если имперский офицер проявил себя трусом, показал свою некомпетентность в бою, или, что еще хуже оказался мерзким агентом Хаоса или чужаков, то долгом Комиссара является казнить предателя и труса и принять командование на себя в критический момент боя. Комиссаров никто не любит, ведь очень трудно смотреть в глаза тому человеку, чьим долгом может стать твоя смерть.
…Той же стальной арматурой, что пронизывает всю стену Имперской Гвардии, являются бронетанковые войска. Там где Космические Десантники полагаются на свою силу и крепость своих доспехов, Имперская Гвардия полагается на прочность брони своих танков. Ни одна военная организация Империума не имеет в своих арсеналах столь много столь разнообразных танков и боевых машин.
(куратор Гарр Аффид, Санктум Риторикум, т.2, гл. 25…записано 980001.М.35 )
Ариэль до крови искусал свои губы, он чувствовал себя трусом.
Чувствовал ущербность своей персоны.
Нет, он не извинялся перед гвардейцами, оставленными в окружении.
Он скорее занимался самобичеванием. Он действительно струсил, и почувствовал себя на поле боя слизняком, который не может защитить не то что себя, но дело, которому служит.
Там в бою на улице, когда он пришел на помощь гвардейцам, он спасал и свою жизнь, там в схватке он чувствовал себя чуть ли не святым. “Сквиклис” придавала ему сил. Гордость придавала ему осознание превосходства.