Партия свободных ребят
Шрифт:
– Потянет!
– И ежели бороны сзади прицепить, потянет?
– А чего же ему сделается!..
Покряхтят кулаки, побурчат и восвояси пойдут под смешки парней и ребятишек, снующих вокруг кузницы.
Однажды подкараулил Макарка-батрак, когда Иван Кочетков был возле трактора один. Подбежал и взмолился:
– Посади ты меня с собой, дядя Иван, дай поправить... Век тебе этого не забуду!
– Ну, ладно, - сказал Кочетков, - садись, проедемся, ежели тебе так не терпится.
Проехали они с ним до гумен,
– Ну как, убедился, какая в стальном коне сила?
– Эх, мне бы его в руки! Уж я бы его любил да холил!
– Макарка даже зажмурился, вообразив себя хозяином такого чуда.
– За чем же дело стало?
– Так ведь у Алдохина такого коня нет.
– И не будет!
– А на вашего меня пионеры не пустят!
– Вот то-то, парень, нельзя и нашим и вашим. Смотри, сядешь ты в лужу между двух коней!
Задумчивым ушел Макарка от стального коня, что-то не веселило его больше гарцевание на сытых кулацких лошадях.
Странные, непонятные перемены в своей судьбе стал замечать и Гараська. Словно действительно трактор прибавил ему каких-то неведомых сил. Грозный его хозяин Никифор Салин вдруг смягчился, стал с ним ласков и - вот диво!
– даже уважителен. Не то что прежде: за каждую провинку - затрещину, по каждой прихоти - щелчок, теперь пальцем даже не грозился.
За обедом сажает поближе, за общий стол. Лучшие куски наравне с двояшками теперь и Гараське да-гг.
И, растянув в улыбку губы, говаривает жене: "Подбавь-ка на Гараськину долю щец понаварней!" Или: "Подлей-ка Гараське в кашу молочка топленого".
А однажды, когда Гараська чистил жеребенка со звездочкой на лбу, вдруг такое сказанул, что у Гарйськи под сердцем засосало:
– А что, вот вырастет Звездочка, отдам я ее тебе за труды... Не все тебе, парень, в батраках ходить, будешь сам хозяином!
Не поверил Гараська своим ушам, взглянул в глаза хозяину и видит в них какое-то лукавство. Играют в карих Никишкиных глазах волчьи огоньки.
– Ну что, не веришь, думаешь, я плутатор какой?
Я за твою верную службу могу и наградить. Я в своем хозяйстве царь захочу одарить конем и одарю!
Молчит Гараська, сдерживает громкое биение сердца, ждет, чего скажет кулак дальше. А он ничего больше не говорит. Треплет по холке жеребка, хвалит его красоту, резвость. Разжигает у батрачонка аппетит.
ТАЙНАЯ СТРАЖА
А весна все ближе. Сверкает март - аж глазам больно.
Капели с крыш с рассвета до темна поют. И слышно, как ручьи роют сугробы и ночью. И вот уже взгорбился лед на реке. Засинели в лугах озера талой воды. В одно веселое воскресенье деревенские бабушки напекли ребятам жаворонков с глазами из брусники. И ребята не стали их есть, а только попробовали и, надкусил, выставили и а коньках крыш, на скворечницах.
И, словно на приманку, прилетели вдруг настоящие
Ребята их услыхали сразу. Жаворонки не таятся - как только появились, сразу подымаются вверх над проталинками и звенят-звенят, словно принесли с собой колокольчики весну-красну будить.
Красна будет эта весна для бедноты Метелкина. Спаялись люди вокруг Ивана Кочеткова и его стального коня.
Уговорились артелью сеяться, артелью хлеб убирать и весь урожай делить по справедливости. Никто чтобы обиженным не был. Радостно: кончается кулацкая кабала той весной.
Радовались и мальчишки в красных галстуках. Всем не терпелось поскорей увидеть, как выйдет стальной конь на поле, как вспашет первую борозду. Широкая это будет борозда - в ширину четырехлемешного плуга. Так в Метелкине еще не пахали.
И радостно и неспокойно как-то бедноте. К пожарному сараю, где ночует трактор, стали снаряжать на дежурство не всех мужиков, а самых надежных. Мало ли что...
Прежде чем спать пойти, Иван Кочетков сам дежурных поверяет. Придет, осмотрит пожарный сарай. Если охапки сена, брошенные дежурным лошадям на ночь, слишком близко к сараю брошены - отодвинет. Курящим сторожам велит дымить подальше от сарая, над бочонком с водой.
Но пионерам и этого мало - решили учредить свою тайную стражу. А мужикам и невдомек, почему это с ними увязываются ночевать мальчишки.
Однажды прибегает в школу Гараська и весь дрожит.
И прямо к учительнице - забыл, что звать ее надо либо Анна Ивановна, либо товарищ Аня, - прильнул к ней и шепчет:
– Тетенька Анна, беда!
– Что с тобой, Герасим, откуда беда, какая?
И тут прошептал ей Гараська на ухо такое! Анна Ивановна сразу собрала совет отряда и, взяв со всех слово молчать и хранить все в тайне, сказала:
– Ребята, нам надо усилить бдительность. Кулаки подговаривали Герасима поджечь пожарный сарай.
– Коня мне за это обещали... "А тебе, - говорят, - проще простого, ваши мальчишки там с дежурными все время вертятся, на тебя никто и внимания не обратит. Не подумает. Тем более, - говорят, - ты в красном галстуке.
Вот, - говорят, - и пойдет тебе пионерство на пользу - коня получишь!"
Говорит это Гараська, а у самого губы трясутся.
– Ну, а ты что же, в глаза им плюнул?
– так и вскочил горячий Сережка.
– Нет...
– Эх ты, рохля!
– Постой, Сережа, так нельзя ему было, ему надо быть хитрей, он в кулацком окружении, - остановила вожатая.
– Я сказал только одно - боюся... Ну и заплакал еще.
– И правильно, чтоб отвязались, гады, - сказал Степан.
– Ага, это лучше. Чтобы подумали, что ты просто глупый, трусливый, для них безопасный!
– догадался скорый в мыслях Сережка.
– Они этого дела не оставят, уж если задумали. Надо за ними следить зорче, - пробасил Иван.