Пассажирский лайнер

Стюардесса Милочка вышла в проход между рядами кресел и привычно бодрым голоском принялась декламировать, что можно делать во время полета и чего нельзя; сколько времени уйдет на весь путь и какая температура в пункте назначения; какое транспортное управление представляет экипаж лайнера и кто командир

Первый пилот Васильев получил «добро» от диспетчера и запустил двигатели. Бортрадист Савченко закончил свои препирательства с наземными службами и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. На взлете его всегда укачивало, но он всеми способами скрывал этот постыдный для профессионала факт от коллег. Второй пилот Кожин потянулся за сигаретами и обнаружил, что на полтора часа остался без табака. Штурман Лапин вопросительно взглянул на командира и включил автопилот. Тогда Васильев отпустил ручку управления и расстегнул верхнюю пуговицу форменного костюма. Все это делалось в полнейшем молчании: экипаж летал вместе не день, и не год, и даже не два года, а история с укачиванием, сигаретами и автопилотом повторялась из полета в полет.

Убаюканные ровным пением ускорителей и вспыхивающим светом за иллюминаторами, изредка прорывавшим непроглядную темень, пассажиры понемногу погружались в затяжную дремоту. Старушка, летевшая к сыну, достала клубок и спицы. Элегантный дипломат в костюме не по сезону развернул газету величиной почти с простыню и углубился в изучение новостей.

Савченко уже чувствовал себя нормально и теперь носовым платком, натянутым на указательный палец, старательно протирал панель передатчика между индикаторами. Штурман Лапин поглядел на командира и достал откуда-то из-под пульта книжку в потрепанной, некогда яркой обложке. Васильев приподнял голову и через плечо Лапина прочитал несколько строк:

Командиру было наплевать на Крамера, влипшего в неприятную

Как и многие, Васильев в юности прошел через период безоговорочного доверия к книгам о чужих звездах и архиразумных инопланетянах, только и ждущих, как бы передать землянам свою вековую мудрость. В космосе нас ждет Неизвестное, предупреждали книги в броских суперобложках. В космосе нет ничего; даже отдаленно напоминающего Землю… Но прошло какое-то время, и Васильев многое — увидел сам, многое узнал от коллег. В его взрослом мире не было ни инопланетян, ни бластеров с последним зарядом, ни бронированных тварей, питающихся планетологами. Все оказалось гораздо проще, и спустя много лет с того момента, как был прочитан последний фантастический роман; командир пассажирского лайнера Васильев изнывал от скуки…

Штурман Лапин поглядел на командира и отключил автопилот. Васильев положил руки на пульт управления и запустил программу предпосадочных процедур. Савченко запросил у диспетчера свободный коридор для входа в атмосферу и украдкой вытер испарину со щеки. Кожин не без лихости взял в оборот бортовой компьютер, приступив к корректировке курса.

Лайнер, послушно вздрагивая, приближался к финишу.

Милочка вышла к пассажирам пожелать им приятного отдыха и доброго здоровья, а также предупредить о недопустимости хождения по салону во время снижения.

Потом взвыли тормозные двигатели, вечная ночь сменилась розовым днем, и полет закончился. Пассажиры терпеливо дождались разрешения покинуть салон и направились в помещение вокзала, голубым айсбергом громоздившегося неподалеку от остывавшего лайнера. За ними потянулся и экипаж. Первой вприпрыжку унеслась Милочка, последним — командир. Он тщательно застегнул форменный костюм на все пуговицы и вышел на воздух. Было жарко, пахло горячим металлом и еще чем-то непонятным и незнакомым.

Васильев по привычке поднял голову и поглядел на солнце. Собственно, солнц было два. В Туманности Андромеды очень много двойных звезд.