Переделывать природу или усовершенствовать человека

(Экологическая тема в научной фантастике)

Молодой ленинец (Ставрополь). – 1978. – 23 дек. – 250 (9142). – С. 2–3.

Пер. в эл. вид Ю. Зубакин, 2007

СЕГОДНЯ слово «экология», долгое время интересовавшее лишь узкую группу специалистов, знакомо миллионам. Экологическая

проблема в наши дни приобретает особую остроту. Нарушается гармония в природе, которую «трудолюбивая» эволюция создавала миллионы лет. Окружающая нас атмосфера загрязняется, исчезают отдельные виды растений и животных, шум в городах приводит к массовой неврастении, химические отходы угрожают здоровью человека и биосферы.

К счастью, опасность, грозящую человечеству, вовремя заметили. В начале 70-х годов были приняты десятки национальных законов, постановлений, международных соглашений по охране окружающей среды.

Естественно, что и такой чуткий к веяниям времени литературный жанр, как научная фантастика, не однажды игравшая роль «индикатора опасности», занялся экологической темой.

По-разному подошли к ней советские и западные фантасты. В буржуазном мире эта тема стала предметом бизнеса. Возникла серия «романов ужаса», смакующих экологические катастрофы. Книжный рынок наводнили бестселлеры о гигантских пчелах-убийцах, о зародившейся в недрах городской цивилизации смертоносной «жизни», о городах-помойках и киберживотных, пришедших на смену исчезнувшим...

Разумеется, были здесь и исключения из правила. Появились и серьезные книги, в которых звучат искренняя тревога и трезвые предупреждения. Скажем, такие произведения, как «Штамм «Андромеда» М. Крайтона и «Взглянули овцы вверх» Д. Браннера. Впечатляюще изобразить то, что может произойти, но чего нельзя допустить, – значит тоже внести посильный вклад в общую борьбу за среду обитания.

Совсем по-иному обстоит дело с этой темой в советской научной фантастике. Коммерческий и сенсационный ажиотаж ей (как, впрочем, и всей советской литературе) всегда был чужд. У нее другая цель – привлечь внимание к серьезной проблеме, способствовать тому, чтобы вовремя были приняты меры к ее решению.

Советские фантасты не прибегают к запугиванию, но это не значит, что они не видят экологической опасности и преисполнены бездумного «розового» оптимизма на сей счет. Их оптимизм имеет вполне реальную, я бы сказал, социальную опору: ведь только в социалистическом обществе природа является общенародным достоянием, и забота о ней вменяется человеку в обязанность, что, кстати, зафиксировано в Конституции. Все это, разумеется, облегчает у нас решение возникающих задач по сохранению природы.

Оптимизм не означает беззаботности. И потому советские писатели настоятельно предупреждают о возможной опасности. Разве радостна перспектива, при которой редкостью станет... воробей (Дмитрий

Биленкин, «Поездка в заповедник»)? Или ситуация, при которой чистая вода из озера Байкал окажется предметом спекуляции контрабандистов и будет цениться дороже золота (Игорь Росоховатский, «Таможенный досмотр»)?

Советские фантасты верят в человека, в его разум, в присущее ему чувство ответственности перед будущим. Это будущее многим из них видится как симбиоз человека с природой. Недаром братья Стругацкие в одной из своих новелл изобразили как вариант будущего «биологическую цивилизацию».

Идея защиты природы интересно преломляется в рассказе Ольги Ларионовой «Где королевская охота». Животный мир далекой планеты выработал один из самых надежных механизмов защиты: всякий подстреленный зверь, по следу которого идет охотник, перед смертью принимает облик самого охотника. Убивать и хоронить самого себя – так долго выдержать трудно. Потому-то все горе-охотники, покидая эту планету, оставляют своим преемникам завещание – не охотиться... Покушаясь на чужую жизнь, убиваешь себя самого – таков вывод, который следует из рассказа.

С выходом человека в космос количество «экологических» проблем значительно возросло. Широко известен рассказ американского писателя Артура Кларка «До Эдема»: в результате преступной халатности первопроходцев жизнь на Венере погибла. С Кларком словно полемизируем советский писатель Север Гансовский в рассказе «Спасти декабра!»: земляне не только не погубят чужую жизнь, но и помогут ей, если потребуется.

Наиболее интересно решение темы «Человек и Среда», на мой взгляд, в тех произведениях, где человек стремится переделать не природу, а самого себя. Советские фантасты прониклись мудростью Фрэнсиса Бэкона: подчинить себе природу можно, только подчинившись ей. В рассказе писателя и ученого-астрофизика Павла Амнуэля «Иду по трассе» на Венере проходят тренировку необычные испытатели. Цель их – в жестоких природных условиях планеты «апробировать» на себе, удивительное достижение науки. Осознанно и планомерно вмешиваясь в собственный генотип, человек сделал его максимально подвижным, способным приноравливаться к любым изменениям окружающей среды. Но люди ли эти сверхсущества, чья форма всегда изменчива и зависит от внешних влияний? Да, люди, только навсегда порвавшие с рабской зависимостью от природы, добившиеся полной «универсальности» своего организма.

Советские писатели-фантасты напряженно и плодотворно ищут свой вариант решения экологической проблемы. Как знать, не с этой ли стороны придут идеи, которые помогут сохранить нашу прекрасную и добрую планету?

В. ГАКОВ,

член Совета по фантастике при Союзе писателей СССР.

(АПН).