Первая леди города, или Между двух берегов
Шрифт:
– Коваль, давай на выход, хватит сосаться! – не выдержал конвоир, и Хохол сжал кулаки, но Марина взяла его за запястье и погладила:
– Не надо, родной, оно того не стоит! – впервые назвав его словом, которое раньше произносилось только для мужа.
В камере она кинула на стол пачку сигарет, а сама легла на нары, закрыв глаза. Рядом сразу оказалась Лизочка с сигаретой в пальцах:
– Покурим, красюха? Чего ж не сказала сразу, кто ты?
– Что бы это изменило?
– Да все! И сикухи эти сразу бы к параше легли. – Она кивнула в сторону остальных пяти женщин. – Это ж так, мусор – наркушки, блядушки, карманницы.
– А
– А я, девка, по мокрому делу, – вздохнула она, затягиваясь и выпуская дым через нос. – Мужика завалила, поймала на подруге верхом, ну и…
– Бывает.
– А тебя за что? Я слыхала про тебя, говорят, в авторитете ты?
– Нет, я ж баба, как могу? Не по понятиям.
– Но бригада у тебя есть? – не отставала любопытная соседка.
Ее острые зеленоватые глазки шарили по лежащей Марине, мгновенно оценивая стоимость ее вещей и ухоженные руки с длинными ногтями.
– Какие теперь бригады? Так, пацаны вокруг тусят. – Марину утомил разговор, она мечтала поскорее избавиться от непрошеной собеседницы и хоть немного поспать, но Лизочка не унималась:
– И муж есть?
– Я вдова.
– Горе-горе, молодая такая – и уже вдова? Помер?
– Разбился на машине.
– Крутой был?
– Положенец, потом отошел, бизнесом занялся, дома строил. – Коваль открыла глаза и тоже потянулась за сигаретой.
– И детки есть?
– Нет. – Марина курила и мечтала об одном – чтобы Лизочка устала спрашивать и улеглась спать, оставив ее в покое.
– Совсем одна живешь? Как можно? У меня вот хоть дочка имеется, умница, красавица, одна-единственная радость, – раскачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик, нараспев говорила Лизочка. – Ты б тоже родила себе, красюха, все веселее!
– Мне и так не скучно – видишь, как отделали? – Коваль оттянула ворот водолазки и показала ей отпечаток капитанской пятерни на шее.
– Да, досталось тебе, девка! Давай-ка спать, скоро утро.
Коваль уснуть не смогла – из головы не шла угроза капитана, что ночью он ее навестит, а быть изнасилованной как-то не хотелось. Марина лежала, закрыв глаза, прислушивалась к тяжелому дыханию сокамерниц, к чуть слышному бормотанию молодой цыганки на верхних нарах, к шагам охраны в коридоре и периодическому лязгу глазка в двери. Где-то посреди ночи дверь открылась, и в камеру вошла огромного роста баба в форме, осветила все лица фонариком и, задержавшись на Маринином, велела негромко:
– На выход!
– Куда ночью-то? – вскинулась Лизочка, но милиционерша цыкнула:
– К стене лицом! И не разговаривать! Вставай, Коваль, чего разлеглась?
Марина встала, не очень понимая, что происходит, натянула сапоги, подобрала волосы, воткнув заново шпильку.
– Встать лицом к стене! – выведя ее из камеры, скомандовала баба, запирая дверь. – Вперед, руки за спину.
Охранница повела ее по каким-то коридорам, и Марина подумала о том, что, если бы пришлось возвращаться одной, она заблудилась бы непременно. Наконец баба остановилась перед какой-то дверью, за которой слышались пьяные голоса. Она втолкнула Марину внутрь и тоже вошла следом. За столом, накрытым газетами, на которых красовались пустые и еще не совсем водочные бутылки и нехитрая закусь, восседали пьяные Гордеенко, капитан, избивший ее, и заместитель прокурора Климов.
– О-па! А вот и наша королева! – пьяно хохотнул Гордеенко. – Садись, Коваль, выпей с нами!
– Я не пью
– А, ну, понятно – в падлу тебе с ментами-то остограммиться, вдруг узнает кто – не отмоешься!
– Да не в том дело, она просто нашим обществом брезгует! – встрял Климов, тоже неплохо знавший Марину. – Мы с тобой, Иваныч, недостаточно воспитаны и культурны! Хамы деревенские! А это ж у нас первая леди города, даже круче мэрской жены! Королева дерьма!
Коваль молчала, понимая, что каждое произнесенное слово выйдет ей уже не просто боком, а скорее раком – пьяные мужики непредсказуемы, как мартышки с гранатами.
– Что гляделки пялишь? – не вынес ее взгляда капитан. – Отвернись, а то не выдержу – добавлю!
Вот это точно беспредел – трое здоровых мужиков в погонах среди ночи выдернули из камеры задержанную и глумятся как могут! И не докажешь потом. Марина так и стояла у стены, прислонившись к ней спиной, чтобы не упасть. Капитан подошел вплотную, шатаясь, и положил на лицо свою лапищу, поворачивая голову в сторону:
– Я же сказал – отвернись, курва! – Мотнув головой, Коваль сбросила его руку и тут же получила пощечину.
– Товарищ капитан, не надо! – неожиданно вступилась милиционерша. – Ведь женщина…
– Это, Ольга, не женщина – это сатана в юбке! – заржал Климов. – Не читала, что ли, что в досье на нее написано? Коваль Марина Викторовна, она же – Наковальня, она же – Черная Вдова. Реально вдова, между прочим, да, Коваль? Вдова владельца крупнейшей строительной конторы в регионе Малышева Егора Сергеевича, некогда тоже замешанного в криминале. – Климов откинулся на спинку стула, закинул руки за голову и, прищурив глаза, продолжил: – Глава крупной ОПГ, на счету которой бандитизм, разбой, налеты на торговые точки. При задержании может оказать сопротивление, да, Марина Викторовна? – Коваль только брезгливо усмехнулась – ну и наворотил! – Держу пари, Ольга, что с пистолетом и с автоматом она лучше тебя управляется! Что глядишь, Коваль, не ожидала? А мы ведь действительно целое досье на тебя собрали – там и Мастиф, и некто Ваня Воркута, крупный питерский авторитет, и семеро его охранников. Кто еще, Иваныч? – толкнул он в бок Гордеенко, и тот продолжил:
– А еще какие-то залетные украинцы, пытавшиеся убить Малышева, и несколько членов твоей же банды, а самое главное, Строганов и Гамзаев со всей охраной, да, Коваль? И по мелочи – владелец ресторана "Карусель" Игорь Мешарин. Может, забыл кого, так ты уж напомни, я человек немолодой, память подводит.
"Да, подготовились, никого не забыли! И даже лишнего навешали, господа любители досье! Моих тут ровно половина, мне чужого не надо. Если по старому Уголовному кодексу посчитать, то корячился бы мне "вышак", к бабке не ходи! А сейчас потянет на пожизненное, это ж ясно, вот только дают ли женщинам такие сроки?" – отстраненно, словно не о себе, подумала Марина.
Менты ждали реакции, но Коваль не подала вида, как учил Хохол. Ее молчание бесило их, капитан вообще не мог сидеть спокойно, так руки чесались.
– Ну, Коваль, договариваться будем? – глумился Гордеенко. – Твой покойный муженек пытался втереть мне, что это он завалил Строганова и Гамзаева со товарищи, но что-то не верится. А вот ты могла запросто!
– Докажи! – спокойно отпарировала она. – Свидетели есть у тебя? Нет? О чем речь тогда? Голословные обвинения в суд не потянешь, так ведь, Климов? Докажи, а потом уж говори.