Перворожденный
Шрифт:
— Вообще-то я не тороплюсь, — заверила она. — Повесить тебя можно и позже.
Нэйт рассмеялся.
Она легко поднялась с матраса, пожелала приятного чтения, и покинула подземелье, пока снова не успела сказать что-нибудь лишнее.
ГЛАВА 17
В ответ на простенькое атакующее заклятие, Лаура резко выбросила руку, пытаясь выставить щит вдвое мощнее необходимого в данном случае. Как результат: едва не вывихнутое запястье, звон в ушах от отдачи из-за слишком большого количества выпущенной зря магической энергии и чуть не поседевшая
Лаура застонала, прижимая к груди руку.
— Как вы? — всполошилась Катрина. — Нужно немедленно найти целителя!
Она всерьез запаниковала. Согласиться тренировать будущую королеву и покалечить ее, не проведя и десяти занятий!
— Не нужно целителя. — Кажется, Лаура испугалась ее реакции сильнее, чем собственной боли. Поморщилась, отняла руку от груди и сделала вид, что все в порядке. Хотя Катрина была уверена, ей все еще больно.
— Лаура, простите меня, — повинилась. — Вы так хорошо отбили прошлые атаки, что я была уверена, вы в полной безопасности.
— Бросьте, — попросила невеста короля, начав массировать пострадавшую конечность. — Это моя вина. Ничего страшного не произошло.
Катрина хмуро смотрела на свою подопечную, все еще раздумывая, не проигнорировать ли ее слова и не броситься ли за целителем.
— Все хорошо, — с нажимом повторила Лаура, а потом вдруг рассмеялась. — Представляю, что бы сказал мне Натаниэль, если бы я так оплошала при нем. А вы еще просите прощения.
Катрина уже не единожды прочувствовала на собственной шкуре, что мог наговорить Нэйтан нерадивой ученице и в каких выражениях. Но ведь это будущая королева!
Удивилась:
— Он вас обижал?
— Что вы! — Лаура, наконец, опустила руку, повела запястьем из стороны в сторону. — Ну вот, — констатировала довольно, — уже почти не болит. Конечно не обижал. Но за такую выходку отругал бы от души, даже не сомневаюсь. Он всегда говорит, что думает. От него за титулами не спрячешься. — Это Катрина уже заметила по беседам Нэйтана с королем. — Поэтому мне повезло, что меня взялись обучать вы, а не он, — весело продолжила Лаура, — мне не пришлось сгореть со стыда.
Катрина покачала головой.
— Нечего стыдиться. Поначалу все не могут верно дозировать силу.
— Должно быть, — Лаура пожала тонкими плечами на этот раз в платье бледно-розового цвета. — Пожалуй, на сегодня достаточно.
О, да.
— Вы правы, — поспешила согласиться Катрина, все еще пребывая под впечатлением от того, что могло произойти по ее недосмотру. — На сегодня с нас обеих хватит, — улыбнулась ободряюще. — Может быть, выпьем чая?
Обычно именно Лаура предлагала устроить чаепитие, и Катрине захотелось проявить ответную любезность, чтобы окончательно избавиться от неприятного осадка после занятия.
— С удовольствием, — кажется, девушка на самом деле уже забыла о пострадавшей руке.
Именно ею она и позвонила в колокольчик и попросила служанку накрыть на стол.
— Вы только Эрику не говорите, — вдруг вскинула глаза Лаура, когда они обе опустились в удобные кресла. — Инцидент ничего не стоит, а он может придать ему большее значение и запретить наши занятия.
Или нанять более опытного преподавателя. Или… Катрина подавила в себе эгоистичные
— Не скажу, — пообещала серьезно.
Прибежала служанка с подносом, быстро расставила посуду, разлила чай по чашкам и, получив рассеянное «спасибо» от хозяйки, умчалась так же стремительно, как и появилась.
— Вы только не подумайте, что я прошу вас ничего не говорить его величеству из страха, — снова заговорила Лаура, пригубив из чашки и вернув ее на блестящее блюдце. — Мне очень не хочется его расстраивать. Эрик в последние недели сам не свой.
Девушка говорила о женихе с такой любовью, что Катрина волей-неволей залюбовалась.
— Вы его любите, — не удержалась.
Лаура улыбнулась теплой мечтательной улыбкой.
— А как же иначе? Он мой будущий муж.
Катрина как раз поднесла горячую чашку к губам и предпочла вернуть ее обратно на стол, поняв, что, если выпьет прямо сейчас, непременно захлебнется.
— Знаете, — собеседница ничего не заметила, — я была еще подростком, когда отец сообщил мне, кто станет моим супругом, — продолжила она с энтузиазмом. — Я ревела ночи напролет. — Сделала большие глаза, чтобы лучше отразить весь масштаб настигшего ее в детстве бедствия. — Что я там знала о нем? Воображала, что если король, то непременно старик. Мама мне тогда сказала, что его величество гораздо моложе, чем я думаю, и хотела принести мне портрет, но я отказалась. — Лаура засмеялась. — Представляете? Отказалась смотреть на своего избранника до встречи с ним, потому что была уверена, что мне лгут и покажут изображение столетней давности.
— Вы были еще очень юны, — понимающе улыбнулась Катрина.
— И глупа, — самокритично заявила девушка. — А потом Эрик приехал на переговоры с моим отцом, и я увидела его впервые. — Взгляд сделался мечтательным. — Честное слово, я влюбилась еще тогда. Он, конечно, смотрел на меня снисходительно (еще бы: мне тринадцать, ему — двадцать четыре), но был очень мил и навсегда покорил мое девичье сердечко. И тогда я поклялась, что завоюю его сердце, чего бы мне это ни стоило.
Лаура говорила правду. Для подтверждения этого не нужно читать мысли, достаточно было взглянуть на нее в присутствии короля, и все становилось ясно.
— Думаю, вам это удалось.
— Я работаю над этим, — очень серьезно сказала девушка. — Если женщина хочет, она добьется любого мужчину.
А вот последняя фраза так не подходила Лауре, что Катрина сразу же заподозрила, кого девушка процитировала.
Не любая женщина, и не любого мужчину. Но возражать Катрина, естественно, не стала. Ее мнение, в общем-то, и не спрашивали.
Спросили другое:
— А вы? Вы любите своего жениха?
Лгать в ответ на искренность девушки было неприятно. Но ответить «нет» было невозможным. Сейчас Катрина не испытывала к Джошуа ничего, кроме уважения. Но ведь сколько случаев, когда после свадьбы по расчету супруги по-настоящему влюблялись друг в друга? Например, ее собственные родители, которые жили уже тридцать лет душа в душу. Вдруг и она полюбит Джошуа, когда они сблизятся? И что тогда? К тому моменту Лаура уже будет королевой, в голове которой навсегда отложится, что леди и лорд Холланды не любят друг друга.