Первый рейд Гелеарр
Шрифт:
— Ты в курсе, что я тебя, чем дальше, тем меньше понимаю?
— Ну и не понимай! На здоровье! Давай пробежимся по фактам. Мы вошли и вышли. Никто не умер. По нашей вине уж точно! Операцию считаю завершенной максимально успешно.
На это Чарли возразить было нечего.
* * *
— Кстати, а чего ты его Татарстанычем называл? — спросил Чарли.
Саша припарковался далеко от дома Чарли и они, медленно прогуливаясь, двигались к нему. Достаточно медленно, чтобы успеть обсудить
— Понимаешь… мы вышли, никого не было, мне почему-то вспомнилось классическое «быть или не быть», а тут этот… Ну я и вспомнил, что сказал тебе, незадолго до того, как мы в морг пошли.
— Но ты же мне неверное имя автора тогда сказал!
— Сам догадался, иль подсказал кто?
— Да не может человек такого имени носить!
— В наше время — все может быть… но согласись, смешно ведь вышло! Он такой «стоять!», а я такой «Татарстаныч!» Видел бы ты его рожу! Судя по всему, он очень долго пытался понять, что именно я имел ввиду.
— Ну да, я бы тоже не понял…
— Вот поэтому не ходи работать охранником, а то мало ли, где и когда на меня нарвешься, вылезающим из дырки стены в стене.
Они посмеялись вместе.
— Слушай, а как так вышло, что он не попал в тебя? — спросил Чарли. — Ведь всё так быстро произошло, я даже испугаться не успел…
— Да фиг его знает… не попал он почему-то… я вот тоже сейчас думаю, почему…
— Жалко только, что всё это было зря…
— Почему зря?
— Ну мы же точно не узнали, что Каролина жива.
— Опять двадцать пять… Чарли для начала, мы точно узнали, что она не мертва.
— Это по какой такой логике?
— Просто потому, что ее останков никто не нашел. А они, судя по всему, тщательно их ищут. В этом случае человек считается пропавшим без вести. Это дополнительный шанс того, что когда-то выяснится, что человек-то скорее живой, чем мертвый.
— Когда-то?
— Да когда угодно! Хоть через сорок лет.
— Я столько не выдержу! Я хочу как-то пораньше узнать о ее судьбе.
— Выдержишь. Да и не придется тебе столько ждать?
— Думаешь?
— Уверен. А вот чего не стоит делать, так это кого-то преждевременно в покойники записывать. Никогда… поверь моему опыту.
— Не знаю, не знаю, но вот чую, что покоя мне эта неизвестность не принесет.
— Я очень надеюсь, что впредь ты не будешь ставить под сомнение, что все происходящее вокруг — это правда?
— Нет, конечно, нет! Хватит мне одного твоего… доказательства… Слушай, а это вообще нормально, что после сегодняшнего я не очень что-то хочу слушать, что мне родители скажут… вообще по любому вопросу?
— Почему?
— Потому что… не верю им.
— Частично или совсем?
— Совсем.
— А раньше ты им до конца верил? Во все, что они говорили?
— Раньше… наверное… хотя этого «раньше» не набралось еще и на месяц. А что было до амнезии, я не помню, поэтому не могу сказать, верил ли им всю жизнь, или только после того, как у меня пропала память, — Чарли остановился. — Вот скажи мне теперь, и как же мне быть?
—
— Что?
— Сейчас это не важно. Я хочу сказать, что в независимости от того, какие существуют взаимоотношения в семье между родителями и детьми, если они не деструктивны, то являются просто конфликтом мнений и ничем более. Настоящие родители, а не, те которые пытаются казаться ими, зависят от своих детей в той мере, в которой все живое зависит от продолжения рода, и потому готовы дать им все, что поможет потомству существовать, даже когда предков не станет. Настоящие дети, а не те которые пользуются своим положением, зависят от своих родителей тем, что пока они не опытные и не обученные они не могут без предков нормально существовать. Если ты — настоящий ребенок своих настоящих родителей, то твое недоверие им, не важно, на чем основанное, является просто… возрастным оттенком поведения. Если они тебе фактически не собираются навредить… я имею ввиду вред лично тебе, а не твоему организму ради выздоровления от какой-то болячки, что часто приходится делать, когда лечат тебя от чего-нибудь… то ты поймешь, что всё, что они делали, так или иначе было тебе во благо. Просто, может, для того, чтобы увидеть результаты и понять истинные мотивы твоих родителей по отношению к тебе нужно время…
По внешнему виду Чарли Саша понял, что ему ничуть не стало легче от всего сказанного и хлопнув своего спутника по плечу, он сказал:
— А вообще не бери в голову ты этой мути! Хочешь еще одну задачку для убивания времени и отвлечения от грустных мыслей?
— Типа той, что препод задал? — неуверенно уточнил Чарли.
— Ну да! Так как математика и философия редко друг с другом уживаются, то дабы из головы вытеснить вторую ее надо забить первой. Пока что людям редко удавалось их гармонично совмещать вместе. А тебе как раз философия сейчас больше не к месту.
— Ну я не знаю…
— Давай я тебе ее задам, а ты уж сам решай, нужно оно тебе или нет.
— Ну… давай…
— Запоминай условие… э-э-э… м-м-м… «любое простое число, начиная с 5… не с 3, так как некоторым религия не позволяет единицу считать простым числом… итак, любое простое число, начиная с 5 можно представить как сумму простого числа и двойки в какой-то степени, если значение степени — натуральное число». Если вдруг тебе будет этого мало, то обобщи начало условия на «все нечетные числа». А если и этого будет мало, то попробуй вывести закономерность.
— Слушай, ты откуда их берешь? На ходу придумываешь?
— Ага, на ходу. К слову, проблемы Гольдбаха тебе не я подкинул, забыл?
— Нет… а это чья проблема?
— В смысле?
— Ну, если то были проблемы Гольдбаха, то это выходит проблема…
— Твоя проблема, — улыбнулся Саша.
— В смысле.
— Если ты возьмешься ее решать, то это будет твоя проблема на весь оставшийся вечер… или ночь. Или следующий день.
— Так и говори — неделю.
— На неделю у тебя терпения не хватит. Ладно, мы почти пришли, дальше я тебя не провожаю. Иди, тебя наверно уже заждались родители. Только ни слова где мы были. Ты выходил покурить…