Первый рейд Гелеарр

Саргарус Александр

«Вот откуда у тебя такие кошмары?» — спросил сам себя Чарли.

За окном диск ближайшей звезды уже часа два как выплыл из-за горизонта. Кажется, пора было вставать. Чарли поднялся, дополз до клайзера, вымылся, почистил зубы и спустился вниз. Отец был не на работе. Оно и понятно — его место работы было в соседнем городе, а его снесло упавшим кораблем-караваном. Отец не сильно распространялся о том, куда и когда он теперь пойдет на работу, однако по брошенным вчера вскользь фразам Чарли понял, что работы он не лишился и просто ждет, пока начальство «разгребается».

А сам он, по возможности, помогает разбирать завалы. Но так как отец спасателем не был, то и его помощь была не очень-то нужна. В том плане, что не обязательно было заявляться ни свет, ни заря в разрушенный город и ожидать инструкций, в то время когда сами спасатели могли еще на место раскопок и не прийти. Поэтому отец спокойно завтракал.

— О, да здравствуют сонные короли!

— Доброе утро, — вяло ответил Чарли.

— Чего такой кислый? — спросила мать, ставя на стол его порцию завтрака.

— Да… спал плохо.

— А что такое? Приснилось что-то?

— Да, кошмар.

— А что конкретно?

— Да ладно, мам, приснилось оно… ерунда, короче.

— Ну если ерунда, то и стеснятся нечего. Давай рассказывай.

— Мам…

— Чарли, помнишь, что доктор говорил про доверие… и, кстати, сны могут быть частью воспоминаний, о которых ты не помнишь, но помним мы. Если это так, то мы можем объяснить, с каким событием в твоей прошлой жизни это связано.

— Мам… я просто за Линку переживаю… вот, и снится всякое…

— Так тебе про Каролину что-то приснилось. Уже интересно!

— Ну мама!

— Чарли, давай рассказывай. Не надо создавать преграды в попытках вспомнить что-то только из-за своего упрямства. Тем более, раз тебе это приснилось, значит, мозг сам хочет это вспомнить.

— А может я не хочу вспоминать такую хрень?

— То, что тебе снится хрень, еще не значит, что именно ее ты видел в жизни. Кошмарный сон в твоем случае — результат искаженного восприятия воспоминания, исковерканного до неузнаваемости из-за собственной неполноты. Это, к слову, может привести к тому, что пока ты целиком что-то не вспомнишь, то и от кошмаров не отделаешься. А я помочь тебе хочу…

— Ладно-ладно… — Чарли кинул в рот кусочек… даже не обратил внимания чего… прожевал и продолжил, — приснилась мне Линка. То ли беременная какой-то… ерундой… то ли… не понял я, короче. Но у нее из живота вылезло… существо… с моей головой и с таким черным хвостом… как у угря. Оно еще покачивалось из стороны в сторону. А сама Линка была какой-то… синей… кажется, даже мертвой… и еще кровь, из нее вытекало много крови…

На некоторое время повисла тишина. Родители переглянулись.

— Видите, я же говорил, что это ерунда, — отмахнулся от родителей Чарли.

— Э-э-э… — сказал отец, — да нет, не ерунда. Просто воспоминание твое очень сильно искаженно. Поэтому мы его и понять не можем… если ты, конечно, все нам рассказал…

— Да как есть!

— Верю. Просто… кхм, Чарли, нам просто надо посоветоваться с доктором Саллером. Ему виднее, что именно настолько искаженные символы из сна могут означать.

— Да ладно

вам, переживу как-нибудь. Главное, чтобы Линка нашлась…

— Да, это главное. Но ты не переживай, мы все равно поймем, что ты пытаешься вспомнить, и поможем тебе. Жаль, что сейчас мы тебе мало чем можем помочь. Ладно, доедай и собирайся.

— Куда? — не понял Чарли.

— На учебу, куда…

— Пап, да какая на хрен учеба…

— Обычная, Чарли.

— Пап, корабль рядом рухнул!

— И Линка потерялась. И что с того? Сейчас учеба для тебя — решение всех проблем.

— Я вот тут где-то логику уронил… она где-то под столом…

— Чарли, у тебя шок, пусть и легкий. Плюс, за сестру переживаешь. Вот и кошмары стали сниться. Сумма критических впечатлений скоро превысит норму, а там можно и с ума сойти. Ты знаешь, почему люди часто берутся что-то делать, когда у них морально критическая ситуация?

— Чтобы не думать?

— Именно! Но в твоем случае еще есть и забытые воспоминания, в которых мозг пытается разобраться. Так что, если ты сейчас начнешь что-то вспоминать, это будет очень кстати, так, по крайней мере, отвлечешься от всяких ненужных мыслей. А лучшего места для воспоминаний у студента, чем место, где он учится, не придумать. Так что я серьезно. Доедай и чапай на занятия.

— Хорошо. Я пошел.

— А может доешь? — спросила мать.

— Да нет, не хочу. Всё, всем пока.

— Иди, иди. Я еще позвоню преподам, чтобы они тебе какую-нибудь задачу посложнее нашли.

— Да, — обернулся Чарли на пороге дома и улыбнулся, — они умеют.

«Сын» ушел. «Родители» некоторое время сидели за столом молча. Потом «мать» сказала «отцу»:

— Выгляни, он точно ушел?

«Отец» выглянул во двор. Чарли нигде не было видно.

— Ну, кажется, ушел.

Женщина спустила с потолка большой круговой коммуникатор и включила его. На экране появилось лицо мужчины средних лет и спросило:

— Да?

— Кажется, у нас новая проблема, — сказала женщина.

— Какая?

— Он начал вспоминать не то, что надо.

— Это как?

— Ему приснилась мертвая Каролина и чернохвостая покачивающаяся тварь.

— Каролина мертвая как…

— Да, как Криптойл.

— Эх… хреново это. Кажется, прав был Шейн.

— Вы мне вот что объясните: как может сементарис «вспоминаться»? Он же и есть причуда из воспоминаний. Пусть и специально внесенных, но…

— Быть может, ты не знаешь, но человеческая память устроена так, что мы запоминаем даже те моменты, когда что-то вспоминаем. А так как, никогда и не было такого воспоминания, то и запомнил он его заново. А мы когда сементарис снимали, то воспоминания о его деятельности не удалили до конца.

— А почему?

— Потому, что сементарис — искусственное воспоминание. А вот то, что о нем помнит человек — уже естественное. Мы воспоминания с участием сементариса только блокировали. Но если у него расшатались блоки, то это может быть чревато неприятными последствиями.