Пета бяху или по миру наугад
Шрифт:
– Война… - эхом откликнулся единорог, взял Свету за локоть и повёл за собой к незаметной двери в углу "операционной".
– Пока Ирсин лечит птицу, а Зарин со своими бойцами отходит от шока, мы можем передохнуть, поесть и, возможно, поспать.
"Не думаю, что у нас настолько много времени. Твой бывший хозяин не идиот. Теперь, обнаружив Светлану и на собственной шкуре испытав её силу, он свяжется с Десяткой и на нас обрушится вся мощь Ордена"
– И ты так спокойно об этом говоришь?! Думаешь, что мы вчетвером выстоим против целой армии? Нужно срочно что-то придумать!
– возмутился
Света переступила порог, вновь ожидая увидеть какой-нибудь необычный интерьер, но на этот раз комната, куда они вошли, полностью соответствовало её представлениям о деревенских домах. Большая белёная печь, бревенчатые стены, деревянные лавки, массивный прямоугольный стол и вышитые красным крестиком занавески на окнах. У одной из стен лежали носилки, а за столом в одинаковых серых свитерах крупной вязки сидели давешние носильщики. На их бородатых лицах явно читалось полное удовлетворение жизнью. Причиной их приподнятого настроения был накрытый к обеду стол, а особую радость вызывал внушительный пузатый графинчик с чуть мутноватой жидкостью. Возле печи, ловко орудуя ухватом, хлопотала мама Мориса. Обернувшись на скрип двери, она тепло улыбнулась и предложила:
– Присаживайтесь. Сейчас обедать будем.
– Спасибо, - вежливо кивнула Света и немного покраснела - желудок отреагировал на слова хозяйки голодным урчанием.
"Буду изображать послушную ручную киску. Только не вздумай поставить мне миску на пол. Загрызу!
– сообщила Трииса и с глубоким зевком потянулась всеми четырьмя лапами, едва не свалившись с шеи.
– Что стоишь? Раздевайся и садись за стол. Неизвестно, когда следующий раз домашнюю еду попробуем".
Девушка аккуратно сняла с шеи Триису, посадила её на скамейку и, пристроив свою куртку на вешалке, рядом с фуфайками мужчин, уселась за стол. Саолер последовал её примеру, однако прежде чем сесть на лавку возле Светы смерил подозрительным взглядом местных жителей. Крестьяне улыбнулись в ответ и тот, у которого борода была чуть темнее и чуть длиннее, привстал и протянул руку юноше:
– Степан Ступка.
Единорог замешкался, но всё-таки ответил на рукопожатие. Узкая изящная кисть утонула в лопатообразной загрубелой ладони, и Света испугалась, что крестьянин не соизмерит свои силы и обязательно причинит Леру боль, однако тот почти с нежностью сжал тонкие, белые пальцы и разулыбался, точно ребенок, получивший долгожданный подарок.
– Саолер.
Единорог, до глубины души удивлённый реакцией мужчины, попытался освободить ладонь, но новый знакомый вцепился в неё, как в спасательный круг. Второй крестьянин укоризненно покачал головой, приподнялся, отобрал у приятеля руку единорога и, также аккуратно пожав её, отпустил.
– А я - Семён Ступка, младший брат этого любителя всего живого.
– Он тепло улыбнулся и обратился к Светке: - А как Ваше имя, милая барышня?
– Светлана, - и после едва заметной паузы добавила: - А мою кошку зовут Трииса.
– Очень приятно, - в один голос откликнулись братья, и старший с таким обожанием взглянул на кошку, которая со скамейки успела перебраться на стол, что Света почувствовала ощутимый укол ревности.
"Такой же сумасшедший любитель кошек как ты", - с неприкрытой иронией
Сообразив, что полосатая красавица направляется к нему, Степан буквально засветился от счастья. Мозолистая, огрубевшая от тяжелой работы рука со щемящей нежностью опустилась на мягкую шерстку, прошлась по спинке и вернулась к гибкой шейке. Кошка благодарно заурчала, Степан расплылся в счастливейшей улыбке, а Светка невольно хихикнула - искреннее умиление и по-детски чистая радость выглядели на его суровом, заросшем щетиной лице необычно и немного странно. "Бармалей раскаявшийся, - решила землянка и развеселилась ещё больше, сообразив, что, когда беседует с котами, тоже выглядит слегка неадекватно.
– Не обращайте внимания, Света. Он просто помешан на всякой живности. Его жена порой шутит, что кошек и собак он любит больше, чем её и детей. И, как говорится, не всякая шутка лишь шутка. В нашей семье живёт предание, что первый Ступка был родом из Либении.
– Но мне говорили, что люди там не живут.
– Ну… это не совсем так. Вот ваш лекарь, например. Человек, да ещё и маг, а пришел из Либении!
– Он - редкое исключение. Таких больше нет, - пробурчал Саолер, ревностно следя за рукой Степана, который, забыв обо всём на свете, ласкал млеющую от удовольствия кошку. "Вот ведь зараза! Какому-то мужлану можно, а мне…"
"А ты - обойдёшься или перетопчешься! Выбирай, что больше нравится.
– Трис демонстративно потёрлась мордой о руку крестьянина.
– Кстати, этого человека Либения приняла бы однозначно. Он добрый".
"Ага! Добрый он. Как же! За птицу-то не заступился".
"Добрый не значит самоубийца. И перестань истерить, не барышня!"
Кошка выскользнула из-под руки Ступки и вернулась к Светлане, которая тут же сграбастала её в объятья, чмокнула в нос и усадила на колени. Мысленного диалога между кошкой и единорогом она не слышала, но хмурое выражение лица Лера навело на определённые мысли:
"Тебе неприятно сидеть за одним столом с людьми?
– поинтересовалась она, глядя на мрачного юношу. И, не дождавшись ответа, с укоризной продолжила: - Это неправильно! Нельзя всех одной меркой мерить, к тому же…"
– Да знаю, я!
– Саолер покосился на вольготно расположившуюся на коленях землянки Триису.
– Устал просто и нервничаю. Нельзя нам здесь надолго задерживаться. Зарин быстро в себя придёт и в Кузенку вернётся. Проиграть неопытной девчонке - страшный удар по его самолюбию!
– Он с тревогой взглянул на братьев Ступка.
– А вас за пособничество оборотням по голове не погладят…
– Пустое!
– перебил его Степан.
– Выкрутимся как-нибудь. Скажем, что ваш маг нас силой помогать заставил. Мы люди маленькие, считай без магических способностей, какой с нас спрос?
– Вот-вот, - поддержал брата Семён и тепло улыбнулся хозяйке.
– Мы всегда Марике сочувствовали, только как помочь не знали. Лейтис ни её, ни деток без присмотра со двора не выпускал, отговаривался тем, что об их безопасности заботится. И пойти против него боязно: мало того что староста, власть местная, так ещё и единственный в округе лекарь - случись что, кроме него обратиться не к кому.