Пётр Машеров

Антонович Славомир

– Может, замечания какие будут, товарищ секретарь?

– Замечание одно есть, я хотел высказать его председателю, но раз вы напросились, скажу и вам. Нашу кормовую базу надо укреплять, а вот сладкого люпина в кладовой я что-то не заметил…

– Люпин есть, есть...
– даже зажестикулировал кладовщик, - только его хранить толстым слоем в отсеках нельзя, портится.

– Мне это известно, - сказал Машеров, - где же вы тогда его храните?

– А вот напротив, на чердаке коровника. Председатель вам покажет.

В середине дня в коровнике

почти никого не было. Только дежурная доярка ходила по центральному проходу. После прохладной кладовой здесь показалось очень тепло. Коровы лежали на торфяной, как известно, довольно теплой подстилке. Еще будучи первым секретарем Брестского обкома партии, Машеров ратовал на всемерное накопление органических удобрений. Он говорил, что это основное условие повышения урожайности. И торфяная подстилка и навозно-торфяные компосты - все это были если не его идеи, то идеи, которые он настойчиво продвигал.

Машеров оживился.

– Вы посмотрите, как удобно коровам лежать - и мягко, и тепло.

Прошли через весь коровник, затем по лестнице забрались на чердак, посмотрели, как хранится люпин. Затем отошли метров сто-сто пятьдесят от коровника и оказались у силосохранилища. Это была трехметровой глубины бетонная траншея, перегороженная через каждые пять метров такими же бетонными, неизвестно для чего, стенками.

Остановились у ямы, где половина силоса была выбрана, а половина еще хранилась. Силос отрезали специально приспособленной косой, поэтому торец оставшейся части был вертикальным и ровным. На морозном воздухе он даже покрылся инеем. Машеров тоже обратил на это внимание. Он шагнул к краю ямы и вдруг, опершись на него рукой, прыгнул в трехметровую глубину. Это было так неожиданно, что Делец на какой-то миг оторопел. Но потом последовал за ним. Он же тем временем запустил руку поглубже в бурт, достал жменю неподмороженного силоса, выбрал два кукурузных листа и начал их жевать.

– Силос хорош, кислота не чувствуется.

Председатель тем временем раздобыл небольшую лестницу и они без труда взобрались наверх.

Когда подошли к машине, первый секретарь поинтересовался:

– Что дальше будем смотреть?

За председателя колхоза ответил Делец:

– Посмотрим новый четырехрядный коровник. Его строители только-только закончили.

– Значит, по горячим следам при высоком начальстве и недостатки определим?

– Нет, Петр Миронович, недостатки есть, мы их вам хотим показать. Выходим на новую ступень, на более высокую механизацию животноводческого труда.

– Верно, верно, - согласился Машеров, - я знаком с этим проектом, хотя в натуре его еще не видел. Давайте посмотрим.

Делец с председателем колхоза сели в машину первого секретаря ЦК, а секретарь парторганизации ехал за ними на колхозном газике. Когда около дороги оказался бурт торфонавозного компоста, Машеров, указывая на него пальцем, спросил Пейгановича:

– А этот как, дышит?

Председатель ответил твердо:

– Дышит, Петр Миронович!

– Проверим, - сказал он водителю.

Вышли

из машины, направились к бурту.

Остановились как раз около его середины.

– Ну что ж, Александрович, - обратился он к Пейгановичу, - давай, демонстрируй «дыхание».

Тот мигом взобрался на бурт, расставил по обе стороны верхнего гребня ноги и с приседанием тряхнул его. Верхняя корка бурта заколыхалась, даже пошла какими-то волнами.

– Посмотрите, колышется!
– воскликнул обрадованный Делец.

– В самом деле - «дышит», - подтвердил и Машеров. Он тоже, видимо, не совсем верил тому, что раньше говорил председатель о «дышащих» буртах.

Затем, взяв у водителя лопату, влез на верхушку бурта. Вырубил небольшой квадрат замерзшей верхней корки и отвалил его. Из вырубленного отверстия, как из камина, повалил густой на морозном воздухе пар.

– Вот это «дышит», - сказал удовлетворенно Машеров, стоя во весь рост с лопатой в руках на верхней кромке бурта.
– При таких удобрениях на хороший урожай можно надеяться!

Затем вырубленный квадрат был водворен на прежнее место.

Пройдя к машинам, он вдруг обратился к секретарю парторганизации:

– Сейчас у вас, кроме животноводов, люди, думаю, не особенно заняты?

— Да, это так, - последовал ответ.

— За время, которое мы будем на стройке, сможете собрать людей?

— Уже вся деревня знает, что вы у нас, так что соберутся быстро.

— Вот и хорошо! Мы поедем на новый коровник, а вы возвращайтесь назад, - он посмотрел на часы, - и к семнадцати часам соберите людей. Я хочу побеседовать с ними.

Новый коровник выгодно отличался как наружным видом, так и внутренней планировкой и начинкой: два асфальтированных прохода, мо-локопровод, родильное отделение, наконец, комната животноводов, где можно перекусить, попить чай, отдохнуть. На осмотр коровника ушло минут двадцать пять. Подойдя к воротам, Машеров взял председателя колхоза за руку:

– Евгений Александрович, а чем вы заполнять этот коровник будете? Переведете коров из той фермы, где мы были?

– Нет, Петр Миронович. Там у нас и поголовье сложилось, и кадры животноводов хорошие подобрались.

– Для чего же тогда новый коровник строили?

– Его мы тоже заполним. Сто двадцать телок своих растим, восемьдесят обещает племсовхоз продать.

— Что же вы своих телок не показали?

— Они в третьей бригаде.

— Так, может, заглянем, время у нас еще есть.

— Давайте заглянем.

И они поехали в третью бригаду. Здесь ферма представляла из себя обыкновенный длинный сарай, сложенный из старых обобществленных гумен. Находящиеся на ферме доглядчицы готовились к раздаче кормов. Телки все как одна уже были на ногах и выглядывали из своих загородок. Машеров, поздоровавшись с молодыми животноводами кивком головы, сразу заговорил:

– Что, девчата, новое дойное стадо готовите?

– Готовим, как же. Для наших телок во второй бригаде целый дворец построили.