Петтер и поросята-бунтари
Шрифт:
Я тряхнул головой, чтоб стряхнуть с себя это наваждение. Мы вышли из цеха, прошли каким-то коридором и оказались у лестницы наверх. Жутковато было бродить чуть не ощупью по всем этим гулким цехам, коридорам и переходам. Мы крадучись поднялись по лестнице и отыскали наконец кабинет Голубого.
Мы посветили вокруг своими фонариками. Кабинет был довольно большой. Фонарики выхватывали из тьмы предмет за предметом. Вот письменный стол у окна, и перед ним вертящееся кресло. Вот, посередине, журнальный столик и несколько кресел. Вот картина на стене: парусник в бурном
А что это там в углу? Сейф, конечно!
Сейф был точь-в-точь как показывают в старых ковбойских фильмах, с большим таким секретным замком — диск с цифрами. Профессиональный взломщик, приложив к такому сейфу ухо, осторожно вертит своими натренированными пальцами туда-сюда диск — щёлк-щёлк-щёлк! — нужная комбинация цифр найдена — и дверца со вздохом открывается сама собой.
— Сейчас поглядим, — сказал Стаффан.
Он выудил из кармана бумажку с кодом. Потом присел перед сейфом на корточки и потёр руки — ну что ж, приступим! Он осторожно поворачивал диск — туда-сюда, туда-сюда.
А вдруг Голубой забрал оттуда деньги, подумал я. Вдруг там и денег-то никаких нет!
Деньги, конечно, были там — целая куча денег! Толстенные пачки, одна на другой. Мы, разинув рты, смотрели на эту кучу денег, лежавших здесь безо всякой пользы. Я вытаскивал пачку за пачкой и складывал в пластиковую сумку, которую захватил с собой.
Стаффан писал записку, которую задумал положить в сейф на место денег.
«НУ КАК, ЛОВКО? ДЕНЬГИ, КОТОРЫЕ ТЫ ТАК ЛОВКО СТЯНУЛ У РАБОЧИХ, ВЕРНУЛИСЬ К НИМ ОБРАТНО. ПОРОСЯТА-БУНТАРИ» —было написано там. Интересно бы поглядеть, что будет, когда Голубой заглянет в сейф и увидит эту записку вместо денег, подумал я. Представляю, какая у него будет рожа!
— Операция прошла без сучка, без задоринки, — сказал Стаффан.
И конечно, сглазил!
За дверью послышались какие-то голоса.
— Быстро! — сказал Стаффан. — Прячемся!
А куда прятаться-то? Мы растерянно оглянулись вокруг. Должен честно сказать, что в тот момент мы со Стаффаном меньше всего были похожи на хладнокровных «медвежатников». Мы одновременно увидели дверцу шкафа, одновременно подхватили свои вещички, подскочили к шкафу и залезли внутрь первым я, за мной Стаффан.
Только мы спрятались, как дверь в кабинет открылась.
Я узнал по голосу Голубого, а с ним был кто-то ещё.
«Нашли где спрятаться!» — подумал я. Я чувствовал себя в этом шкафу не слишком уютно. Во-первых, не очень-то удобно полусидеть-полулежать, скрючившись, да ещё когда под спиной у тебя упавшая вешалка, на ноге — Стаффан, а на голове — сумка. Во-вторых, Стаффан не поместился весь целиком. Один его ботинок выглядывал наружу через щель в неплотно прикрытой дверце. Надежда была только на то, что те двое снаружи ботинками сейчас не интересуются.
Вначале всё вроде было спокойно. Голубой и тот, второй, разговаривали как ни в чём не бывало — будто на свете не существовало никаких сейфов и никаких взломщиков. Я уж подумал, авось пронесёт: они просто повернутся
Мы услышали какое-то сопенье и фырканье.
Это, оказывается, Голубой принюхивался.
— Чем это тут пахнет? — услышали мы его голос.
— Действительно, — сказал тот, другой. — Ужасно неприятный запах.
Лично для нас запахло жареным. Голубой и тот, другой, учуяли запах, который шёл от правого ботинка Стаффана. Того самого, которым он вляпался и который торчал сейчас наружу. Как говорится, один ум хорошо, а два лучше — но нам не помешал бы сейчас и третий. Ну, что тут можно придумать? Положение просто безвыходное.
— Попробуем вырваться из окружения, — прошептал мне на ухо Стаффан. — Надо только переодеться, чтоб нас не узнали.
Мы стали на ощупь отыскивать что-нибудь подходящее для маскировки. Нам попались галстуки, и Стаффан взял два, прокусил в них своими кусачками по две дырки, и мы повязали их на глаза вместо масок. Еще Стаффан отыскал шляпу, а я зимнюю шапку. Их мы и надели. Два пиджака довершили наш наряд. Попробуй-ка теперь узнай!
— Гляди, ботинок! — услышал я голос снаружи.
В ту же секунду мы вывалились из шкафа в своих новых, элегантных костюмах (шляпа на Стаффане была голубого цвета, моя шапка — из тюленя, а пиджаки полосатые) и бросились, как сумасшедшие, к двери. Правая нога у меня чуть не подвернулась, я её отсидел в этом чёртовом шкафу.
Её покалывало как иголками.
— Что за дьявольщина? — заорал Голубой. — Кто такие? Вы зачем сюда забрались?
Но мы не стали задерживаться, чтобы объяснить ему, кто мы такие и зачем сюда забрались. Надо думать, Голубой еще не понял, что нам тут понадобилось. Да и нога у меня вроде отошла. А когда мы выскочили в коридор — и вовсе ожила.
— Стой! — рявкнул Голубой.
Но мы мчались так, что полы пиджаков хлестали нас по ногам. Бежать в тюленьей шапке было, прямо скажем, жарковато. Я крепко прижимал к себе сумку с деньгами. Те двое бросились за нами в погоню. За спиной мы слышали топот, сопенье и пыхтенье. Они то приближались, то снова удалялись.
— Ну, погодите! — услышали мы за спиной хриплый, задыхающийся голос. — Не уйдёте, голубчики!
Как, куда мы бежали — не помню. Бежали — и всё. Где было то самое отверстие в окне, та лазейка на волю, мы уже, конечно, не могли вспомнить. Да и некогда было вспоминать. Лишь бы удрать подальше! Лишь бы не слышать этого топота за спиной! Мы неслись по коридорам, лавировали между машинами и, пригнувшись, перебегали пустые участки.
И вдруг — тупик. Мы вбежали в какое-то помещение, из которого не было дальше выхода. Мы очутились в ловушке: назад было нельзя — мы угодили бы прямо в объятия к нашим преследователям. Оставалось только усесться и ждать, пока они нас сцапают и поволокут в полицейский участок или ещё что с нами сделают. Здесь было только одно маленькое окошечко, да и то слишком высоко — всё равно не добраться.