Письма из Терра Арссе

Миненкова Татьяна

За окнами уже стемнело. До меня доносился шум сильного ветра и, кажется, начинающего накрапывать, мелкого дождя. Там, за стенами замка, было сыро и холодно. Наверняка тем, кто все-таки сумел сбежать и выбраться на улицы города, тоже приходилось сейчас несладко.

— Прекрати! — Взревел Таламур. — Неужели ты думаешь, что я не найду способа согнать с тебя спесь?!

— Зачем мне думать, если я все это уже видел? — Насмешливо и немного скучающе отозвался Следующий.

Король приблизился к нему, и я услышал звук удара

и стон, вырвавшийся у несчастного видящего.

— И это видел? — Издевательски осведомился Таламур.

— И это, — голос его собеседника стал хриплым и задрожал. Но он не собирался сдаваться. — Не зря же я назвал тебя садистом еще при нашей первой встрече.

— О, что ты, я еще даже не начинал! — кажется, король счел это за комплимент. — Рецессиус!

После этой краткой команды, королевский маг, не нуждавшийся в долгих объяснениях, применил свой магический дар.

Я впервые увидел в действии мага земли. Раньше мне представлялось, что они могут лишь выращивать деревья и садить цветочки. Гхара, как же я ошибался.

Пальцы Рецессиуса выпустили длинные, хлесткие, бурые корни, которые через мгновение обвили тело Тулемия, подняв его в воздух, и принялись сдавливать, словно тиски. Удерживающие его до этого, гвардейцы предпочли предусмотрительно отскочить подальше.

Я задержал дыхание. Второй Следующий дал нам уйти, зная, что его ждет. Он понимал, что обрекает себя на все эти мучения. Это казалось несправедливым. Если бы я только мог сейчас ему помочь! Но без магии, вместо помощи, мог только занять место рядом с ним, сделав его жертву напрасной.

— И это ты предвидел? — Злорадно проревел Таламур.

Наблюдение за мучениями видящего доставляло ему какое-то извращенное удовольствие. Теперь я действительно жалел, что не позволил Тиал-Арану снять с меня двимеритовый ошейник. Что ожоги по сравнению с тем, что приходилось терпеть Тулемию?

— И это, — просипел он, сдавленный путами из корней, а король зловеще расхохотался.

Теперь они словно поменялись местами и безумца напоминал уже Таламур.

Он подошел ближе к, все еще оплетенному корнями, видящему.

Тот стиснул зубы, но продолжал смотреть в глаза своего противника. Кажется, он уже наблюдал все это при помощи собственного магического дара, а теперь был вынужден пережить наяву.

— Ты все равно заговоришь рано или поздно!

— Возможно. Но лучше поздно, чем слишком рано.

— Как знать, возможно, «поздно» для тебя уже не наступит.

— Я знаю, я все это уже видел, — повторял Тулемий, словно заведенный.

На пальцах раздосадованного его ответом, Таламура, с гулким треском, вспыхнул магический огонь и он, согнув руку в локте, поднял ее на уровень лица своего пленника.

— Ну, тогда посмотри еще раз, — сказал он, сквозь сжатые зубы и горящей ладонью коснулся его лица.

От дикого крика Тулемия у меня заложило уши. Неприятно запахло

паленой кожей, а от осознания, что это была кожа живого человека, у меня свело внутренности и противно засосало под ложечкой. Смотреть на это так же равнодушно, как смотрели остальные присутствующие, у меня не получалось, поэтому я отвернулся.

Душу переполняло чувство вины, а от досады хотелось завыть. До боли сжал кулаки. В этот момент я утвердился во мнении, что точно не воин. По-настоящему храбрый человек, наверное, ворвался бы в зал и остановил бы это чудовищное издевательство. Или бессмысленно, но отважно, погиб бы рядом с ним.

Повернулся к гобелену снова только тогда, когда экзекуция, наконец, прекратилась. Таламур убрал руку от головы Тулемия, а тот часто, прерывисто, задышал. На его лице остался темно-красный, усыпанный волдырями, дымящийся отпечаток мужской ладони, а тело повисло на, удерживающих его, корнях, словно тряпичная кукла.

Монарх брезгливо оттряхнул руку и вытер ее о собственную королевскую мантию.

— На этом ты должен закончить, — прохрипел Тулемий.

Голос его был трудноузнаваемым от, терзавших его, страданий. Но, превозмогая боль, он произнес:

— Потому что если ты продолжишь… если продолжишь…ты останешься без видящего, а я все-еще тебе нужен…

— Зачем же мне видящий, который не желает мне ничего предсказывать? — с презрением выплюнул в его сторону Таламур.

Тулемий издал непонятный, не то хрип, не то смешок и проскрипел:

— А я желаю… теперь я желаю рассказать тебе о том, что тебя ожидает…

— И что же?

Кажется, видящему удалось-таки его заинтересовать. И без того напряженная атмосфера в зале королевского дворца, обострилась до предела. Все присутствующие замерли и обратились в слух. Я тоже.

— Ну?! — Поторопил Таламур. — Что же меня ждет? И что заставило тебя изменить свое мнение?

Тулемий поднял голову, снова явив всем лицо, перечеркнутое страшным, уже покрывающимся отвратительными волдырями, ожогом.

— Я передумал, потому что… теперь ты заслужил мое пророчество…

— Не томи, Следующий, а не то я вынужден буду повторить!

— Не утруждайся, Величество… Я обойдусь без этого… Ты весь — огонь. Ты — пламя. Обжигаешь других… И жаждешь еще огня, чтобы стать сильнее…

Таламур прищурился и напрягся, внимательно слушая своего обожженного собеседника. Он старался не упустить ни единого, произнесенного им, слова. А его собеседник, с трудом шевеля опаленными губами, договорил:

— Ты найдешь тот огонь, что так ищешь… Или он сам тебя найдет… после того, как ты прольешь кровь равного себе, ты получишь столько пламени, сколько и представить себе не мог.

После этого, голова Тулемия, снова обессиленно упала на грудь.

А дождь за окном перешел в настоящий ливень, оглушительно забарабанивший по стеклам.