Пистоль Довбуша
Шрифт:
— А ты, Юре, еще такой вирш придумай… чтоб… — он запнулся, подбирая слова, — чтоб и про красный цветок было, и про Красную Армию… А еще про Олексу Довбуша и про Палия. И про нас с тобой, и про Маричку. Про всех… Пусть все знают…
Хотя Мишка и не верил теперь ни в какое волшебство, но легенду про Олексу, про цветок он полюбил еще сильнее. Если раньше в душе он иногда сомневался, удастся ли найти волшебный пистоль и победить врага, то сейчас был твердо уверен, что легенда сбудется, что Красная Армия и партизаны уже скоро прогонят фашистов
Уснули мальчики. И приснился Мишке волшебный цветок с красной серединкой. Только мальчик сорвал его — раздались чарующие, нежные звуки. То звенели лесные колокольчики, братья цветка. Он так засиял, что ночь превратилась в день.
«Теперь мы всех врагов прогоним!» — громко крикнул Мишка.
«Г-о-оним!» — эхом отозвались горы.
«Вот это дружба!»
Еще никогда Мишка не спешил к Ягнусу так, как сегодня. Ему хотелось немедленно сообщить Анце о смерти Лущака. Может, до нее еще не дошли эти слухи. Ох и обрадуется она!
Увидев Анцю у колодца, он чуть было не закричал: «Нету уже поганого зрадныка!» Но тут же, вспомнив о том, что дал себе слово скрывать свои мысли и чувства в «носок башмака», он погасил улыбку и подошел к девушке медленной походкой, в то время когда ему хотелось бежать к ней.
— А что я знаю, Анця! — сказал и тут же почувствовал, что губы его вышли из повиновения — растянулись в ликующей улыбке.
— Что, легинеку? Вижу, хочешь мне сказать что-то хорошее. Радости на твоем лице столько — хоть черпай пригоршнями и умывайся, как ключевой водой.
Анця весело рассмеялась.
Ох, эти глаза-проруби! Ничего Мишке от них не утаить!
— И правда… Не умею я скрывать, — огорчился Мишка. — А Лущака уже нету, ага!
— Знаю, Мишко. Об этом все село говорит. На душе у меня праздник. А у тебя? Ты иди сегодня немножко на реку. Небось еще не был на льду в эту зиму?
— Айно. Не был.
— Немного помоги мне и ступай.
И закипела работа. Мишка, как всегда, убрал черпаком из сарая навоз. Потом носил большими деревянными ведрами воду и поил коров.
— Не набирай такие полные ведра! — заботливо советовала Анця. — Вон, смотри, вода в деревянки выплескивается.
Она часто помогала Мишке: то тащила коровам большие охапки сена, то носила им воду, а Мишку в это время посылала на кухню погреться.
Пастушок удивлялся: и когда Анця успевает все делать? И за овцами смотрит, и за свиньями, и на кухне возится да еще и ему помогает.
Вот и сегодня, если бы не Анця, разве смог бы он так быстро справиться с работой?
Мишка стрелой выбежал со двора. Сейчас он зайдет за Юрком, и они вместе пойдут кататься. Кто не знает, как хорошо спускаться с крутого берега Латорицы — дух захватывает! Жаль только, нет у Мишки санок. Может быть, у Юрка есть?
Но санок не оказалось и у него. Мальчики, не раздумывая долго, взялись крепко за руки и с радостным криком и свистом скатились вниз на деревянных
— Давай еще раз! — Задорно крикнул Юрко, взбираясь наверх.
— Обожди, Юрко! Смотри, вон какие санки! — остановился Мишка. — Вот бы нам такие!
Юрко оглянулся и как завороженный застыл. Неподалеку от них катались на маленьких, покрашенных в голубой цвет санках Иштван и Дмитрик.
— Гм… Ну и что же! — наконец сказал Юрко. — И мы себе такие сделаем, давай! Правда, санки без железа будут, но, может, и не хуже этих!
И все-таки Дмитрик заметил восхищение мальчиков и выпрямился: пусть смотрят, кто с ним играет! Сам сын пана превелебного! И на санках разрешает ему кататься. А Мишке и Юрку, наверно, завидно. Дмитрик, вспомнив, как он летом старался с ними помириться, теперь криво улыбнулся. Нужны они ему очень! Куда лучше водиться с Иштваном! Правда, он почти все время заставляет катать его да и вообще верховодит им… Но ведь на то он и богач! И Дмитрик очень гордится дружбой с ним.
Неожиданно ему захотелось затеять драку с мальчишками. Должен он наконец доказать им и свою силу! «Иштван толстый, сильный, сразу повалит Юрка», — быстро составил план действий Дмитрик. А с Мишкой, бесспорно, он и сам справится. Пусть видят: за него тоже есть кому постоять!
И, впрягшись в санки, в которых, развалившись, сидел Иштван, закричал, как жеребенок:
— Ига-га-го! Дадим им, Иштван! — и ринулся на противников. — Эй вы, дураки, с дороги!
Он толкнул Мишку. Тот поскользнулся, упал. Но не успел Дмитрик насладиться своей победой, как Юрко с размаху оглушил его оплеухой. Дмитрик кувырком полетел в снег. Тут же на него навалился и Мишка.
— Это мы-то дураки, айно? — спрашивал он сквозь зубы и продолжал колотить обидчика.
— Иштван, Иштва-ан, помоги! — взмолился Дмитрик.
Но Иштвана и след простыл.
— Иди догоняй своего поповича, панская подлиза!
Юрко, смеясь, толкнул Дмитрика ниже спины. Тот вновь повалился в снег.
Мальчишки, обнявшись, опять пошли кататься, весело насвистывая.
Дмитрик так и сидел на снегу. Хотелось плакать. Но не потому, что ему здорово попало от Юрка и Мишки, а оттого, что Иштван бросил его одного, не поддержал.
И опять Дмитрик остро почувствовал свое одиночество и зависть к мальчишкам. Они не дадут друг друга в обиду. Они всегда вместе… А попробуй тронь эту глазастую Маричку! Они тут же все накинутся. Вот это дружба! А за Дмитрика никто никогда не заступался, его только били… И мама не понимает, как ему от этого обидно и грустно. Она даже выслушать до конца его не хочет, если он начинает ей рассказывать о своих горестях. Вот отец, тот бы его понял! Только домой он приходит с лесосеки лишь по воскресеньям. Лежит целый день на кровати одетый и кашляет, кашляет… Ему, конечно, не до разговоров. Да еще о ком, о мальчишках!