Плачь, Алиса
Шрифт:
Алиса вышла на улицу и сразу приметила старую толстую торговку, которая каждый день, вот уже семь недель подряд, с утра до вечера продавала ткань на другой стороне дороги. Девушка подбежала к ней.
– Скажите, вы не видели сегодня около того дома мальчика лет десяти, с белокурыми волосами? – нервно спросила Алиса.
– Здесь проходили двое мальчишек, – ответила торговка. – Один был белобрысый. Он бросил что-то в окно того дома и разбил его. Вот хулиган! В моё время его бы первый встречный за уши оттаскал! А сейчас людям всё равно…
– Скажите, вы не знаете, кто был этот хулиган?
– Когда
– А где он живёт? – допытывалась девушка.
– В том же доме, на втором этаже. Это твоё окно разбили, верно?
– Да, – ответила Алиса.
– Тогда я тебе ничего не говорила. Сэджвик-старший заставит меня убраться из этого района, если узнает, что я помогла тебе всыпать маленькому паршивцу.
– Но…
– Молчи! – прикрикнула на Алису торговка. – Ты ещё молода, и у тебя всё впереди. Работай кем хочешь, делай что захочешь. А мне уже поздно метаться туда-сюда. Нужен стабильный заработок. Нужно семью кормить… – отмахиваясь, твердила она.
Алиса не выдержала. Она ответила спокойно, с цинизмом:
– Какая семья в твоём возрасте, корова старая?! У тебя уже все дети с мужем сдохли, а внукам на тебя наплевать! Ты утешаешь себя «стабильным заработком», который тебе триста лет не нужен! Ты говорила, что теперь всем друг на друга плевать?! Так тебе тоже на всё и всех наплевать!
Торговка оцепенела. Стоящие рядом люди тоже. Через минуту все опять на всё наплевали, а старуха начала поспешно собирать свой товар и уходить с этой улицы куда подальше.
Девушка не особо умела ладить с людьми, как и общаться с ними. После пожара в их доме она почувствовала, будто бы мир людей забыл о ней и видеть её не хочет. Даже хуже того…
Примером могут послужить многочисленные случаи издевательств над ней в том же интернате, куда её перевели из школы. Непонятно почему, без объяснения причин, её могла зажать в углу или прямо в классе (пока учителя нет) группа из нескольких мальчишек, схватить за руки и за ноги и начать бить. Если же она пыталась позвать кого-нибудь на помощь – ей зажимали рот. При этом их удары были не сильными – после них даже синяки не всегда оставались. Это были вроде бы безобидные тычки, но они выражали всё отношение общества к ней. Мальчишки просто хотели унизить её, чтобы она знала своё место среди них. Они как будто выпускали пар.
Алиса даже не спрашивала, за что они её унижают. Она знала, что разумного ответа от них не дождёшься. Максимум, на что они были бы способны, – это ответить: «Ты просто дура!» или «У тебя нос кривой». Но, скорее всего, они бы просто не удостоили ответом ту, кого сами же смешивали с грязью. Ты ведь не извиняешься перед грязью на улице, когда идёшь по ней?!
Они так и продолжали поколачивать девушку. Если эту сцену наблюдали девочки, то хорошо, если они просто не обращали на это внимания. А иногда они и подзадоривали парней. Почему? Чем она заслужила подобное к себе отношение?! Ответа не было.
Алиса поначалу ходила возле стен (чтобы в случае чего у неё была опора и хотя бы одна защищённая позиция), пережидала перемены под лестницей или в женском туалете, из-за чего девочки решили, что у неё проблемы с мочевым пузырём, и стали звать
Девочки в интернате просто не хотели с ней знаться. Они её избегали или просто не обращали на неё внимания. Что касается отношений с мальчишками, то те, кто не бил её, старались не иметь с Алисой дел, потому что, пока все били её и издевались над ней, их самих не трогали.
После годов простых издевательств и насмешек в школе интернат довершил отторжение девушки от мира. Теперь она просто уже не могла и не умела строить отношений с людьми.
Общество порвало с ней, так отчего ей было не порвать с ним?!
Алиса пошла в сторону той лавки.
Она частенько проходила мимо неё. Из окон на втором этаже всегда слышались детские крики. Девушке казалась, что это продавцы добывают мясо для продававшихся там пирожков.
Вообще она нередко гуляла по городу, но скорее затем, чтобы проветрить голову, подышать не спёртым квартирным воздухом, а не для того, чтобы увидеть что-то новое или завести знакомства.
Алиса, не вполне понимая как, через секунду оказалась у этой самой лавки, даже не помня весь проделанный до неё путь. Она растерялась, но инстинктивно посмотрела пару минут себе под ноги, на тротуар. Потом испуганно огляделась в поисках ярких красок и чудес вокруг себя, но всё обошлось. Перед глазами стоял всё тот же серый Лондон с каменным тротуаром, о неровно положенные камни которого можно было легко и с удовольствием сломать ногу, если очень повезёт. Она облегчённо вздохнула.
«Вот бы я оказалась в Стране Чудес, а после моего возвращения сдох тот мелкий недомерок!» – подумала девушка, и у неё чуть закружилась голова.
Её мысли прервало жалобное мяуканье кошки…
– НЕТ! – вскричала она и склонилась над тротуаром. – Нет… – бормотала она, – я лишь пошутила… я не хочу туда… не надо… не надо!..
Тут её кто-то толкнул в спину. Алиса упала на тротуар.
– Глянь на неё, Сэм! Она точно психованная! Ха-ха-ха-ха! А ты и вправду видел, как тот доктор занимался ею?
Белобрысый мальчишка немного замялся.
– Ну да! – теперь уже с напором ответил он.
Алиса тем временем встала на ноги и повернулась к обидчикам. Один из них держал вырывающуюся кошку, а другой – связку банок на верёвке. Девушка обратилась к белобрысому мальчишке:
– Зачем ты разбил моё окно и подбросил мне ту записку?
Алиса выговаривала как можно чётче каждое слово, её взгляд был каменным и недобрым. Парень оробел и выронил связку банок. Видно, не ожидал такого давления со стороны хрупкой на вид девушки, которую сам принимал за блудницу.
– А тебе-то что, шлюшка?! – бросив кошку, принялся защищать его второй.
– Заткнись! Не с тобой разговаривают! – прикрикнула девушка.
Второй тоже притих.
Алиса медленно начала надвигаться на мальчишек и загонять их в безлюдный переулок между домами. Расстояние от стены до стены в нём было не больше полутора метров. Мальчишки, потеряв былой кураж, послушно подчинялись давлению больших, уверенных зелёных глаз, как овечки на поле с пастушьей собакой.