Пламенный лед
Шрифт:
– Ты про что? – хрипло спросила она, искренне не понимая его. Даже злость прошла, настолько поразил Лизу его вопрос и тон, которым этот вопрос был задан.
– Дуру-то из себя не строй.
– Глаза Макса стали еще темнее, рот скривился в ухмылке. Он качнул головой и уставился вперед, в темноту, сквозь лобовое стекло. – Тебе не идет.
– Я никого из себя не строю!
– Обидные слова резанули по живому. Она не понимала, в чем он ее обвиняет, и от этого становилось еще обиднее. Почти как раньше, когда родители упрекали ее за лень, в то время как она едва живая приходила домой с тренировок. – Если что-то не так, скажи нормально!
– Надумал…
Он снова ухмыльнулся. Глаза нехорошо блеснули. Макс развернулся к Лизе и буквально впился в нее взглядом, цепким, злым, пробирающим до самых костей. Ей стало неуютно, внутри все сжалось, в горле встал ком, по рукам пробежали мурашки. Сама себе она напоминала кролика перед удавом и, к своему стыду, ничего с этим ощущением поделать не могла.
– Макс…
– Нахрена тебе четверной, Меркулова? – Он мгновение смотрел ей в глаза, затем взгляд его скользнул по ее лицу. – Наигралась? Или ты заранее все спланировала, решила преподать мне урок?! Ну, говори!
Самойлов грубо схватил ее за руку и дернул. А Лиза вообще не понимала, о чем он. Смотрела на него, разъяренного, широко-распахнутыми глазами, видела его расширенные от гнева черные зрачки, окаймленные синей радужкой, губы, скулы, но ничего не могла ответить. Тихо вскрикнула, когда он до боли сжал ее руку, и попыталась выдернуть ее из железной хватки. Куда уж, это было ей точно не под силу. Отодвинулась, насколько это было возможно, уперлась спиной в дверцу машины. Стекло было холодным, Лиза тут же почувствовала холод на шее, что-то врезалось в спину.
– Отвечай! – рявкнул Макс, опять дернув ее на себя.
– Прекрати! – Получилось истерично и жалобно. И от этого Лизе стало еще хуже. Все, о чем она сейчас мечтала, - чтобы дверца машины распахнулась, и она вывалилась наружу. Ей хотелось убежать подальше от этого мужчины, не слышать его и не видеть. Хотя бы какое-то время не слышать и не видеть, чтобы не ощущать себя беспомощной слабачкой, застигнутой врасплох. – Ты совсем рехнулся?! Что я спланировала?! Ты в своем уме?!
– Я-то как раз в своем. Думаешь, я ничего не понял?! Хватит! Все! Давай уже начистоту!
– Что ты понял?!
Она чувствовала, что к глазам подступают слезы. Лизе всегда очень трудно было переносить несправедливость. Со временем она научилась хоть как-то защищаться, терпеть, но сейчас терпеть не получалось. Видимо, она оказалась неготовой к подобному, слишком открытой, откровенной. Потихоньку до нее начал доходить смысл его слов, но она все равно не могла связать все воедино. Какой бред! Ей хотелось закрыть уши ладонями и неистово замотать головой. А еще закричать так, чтобы он наконец перестал говорить ей все эти непонятные слова, перестал смотреть на нее так.
– Да что ты понял?! – она закричала. Громко и надрывисто. – Что?! Объясни мне, потому что я не понимаю!
– Объяснить?! – Макс поймал вторую ее руку. – Хорошо, я тебе объясню, раз ты так этого хочешь! Скажи, Меркулова, когда ты собиралась заявить мне, что возвращаешься в одиночное катание? И, главное, как давно ты это придумала? Когда поняла, что запросто восстановишь прыжки? Или еще когда только предложила встать в пару?!
Он тряхнул ее так, что голова у нее дернулась. Лиза не отвечала, и это заводило Макса еще больше. Он готов был разодрать ее на части, в этот момент он так сильно ненавидел ее, что мог бы, наверное, ударить. И эти ее
– Пусти меня! – Она дернулась, выкручивая руки. Кожу жгло, она понимала, что на запястьях останутся красные следы, как в детстве, когда они с ребятами делали друг другу крапивку. Тогда это казалось прикольным, а сейчас было совсем не смешно. Больно, глупо и невыносимо обидно, да, но только не прикольно. – Пусти! – Голос звенел от слез, которые она все еще сдерживала.
Макс хмыкнул, разжал руки и уперся взором в темное ветровое стекло. Она лихорадочно дергала за ручку дверцы, пытаясь открыть машину, и не сразу поняла, что дверь заблокирована.
– Какая же ты все-таки… - с отвращением процедил Макс и качнул головой.
– По-твоему, я пришла к тебе только затем, чтобы… - Лиза повернулась к нему. В глазах ее стояли непролитые слезы. Ей бы хотелось казаться равнодушной, но какой там: голос предательски дрожал и не слушался, сердце грохнулось в какую-то пустоту, глаза жгло. – Ты… Ты реально думаешь, что я предложила встать в пару… - Она впилась пальцами в ручку и тихо попросила: - Открой дверь.
Через пару секунд послышался щелчок. Лиза тут же отворила машину и очутилась на улице. Ветер резанул по мокрым глазам, обдал лицо холодом, разметал короткие волосы. Она сделала глубокий вдох и помчалась через стоянку, желая только одного – оказаться подальше отсюда. Но убежать далеко не удалось. В последний момент она услышала за спиной шаги, на локоть ее легла крепкая рука. Лиза попыталась вывернуться, но безрезультатно. Самойлов буквально зашвырнул ее в машину, быстро обошел BMW и сам сел на место водителя, кинул ей на колени ее телефон и, не пристегиваясь, сорвался с места. Всю дорогу он молчал, а Лиза сидела, уткнувшись лбом в ледяное стекло. За окном, сливаясь в одно большое пятно, мелькали огоньки. Пошел снег. Первый в этом году.
Когда Лиза вышла из машины возле дома, она почувствовала, как снежинки падают на лицо и тут же тают.
Словно боясь, что она куда-то денется, Макс взял ее за руку и потащил к подъезду. Лиза не сопротивлялась, хотя смотреть на Самойлова у нее не было ни сил, ни желания. Дома она сбросила куртку на пуфик и тут же ушла к себе в комнату. Долго не выходила, тогда как обычно почти сразу же шла в душ. А Макс не мог заставить себя заняться хоть чем-то, пока не увидел, как она, босиком, в своем коротком халате, идет в ванную. И только когда услышал звук льющейся воды, ощутил, как что-то внутри становится на место.
Утром Лиза даже не поздоровалась. Ходила с таким видом, словно Макса вообще нет. С каменным выражением лица налила себе чай, взяла из холодильника грушу и творожок, проигнорировав приготовленную им овсянку, и ушла к себе в комнату. На его попытки завести разговор она не реагировала, а когда он попытался усадить ее за стол, полоснула взглядом так, что Макс решил оставить ее в покое. Не хочет – не надо! Не хватало ему только на полусогнутых перед ней ходить.
В препоганейшем настроении он уселся за стол в одиночестве. Из Лизкиной комнаты доносился шум работающего телевизора, и это действовало ему на нервы. Пока он мусолил кашу, Лиза успела вернуться в кухню, вымыла чашку и поставила ее сушиться. Он старался не смотреть на нее, но взгляд то и дело упирался в гибкую спину и опускался к ягодицам, обтянутым тонкой тканью домашних штанов. Как же она раздражала его…