Пленники старой Москвы

Князева Анна

– Нельзя потерять то, чего у тебя нет.

– Ты была моей. Это невозможно забыть.

– Когда вы с Мариной вернулись в Новосибирск, мы оба с тобой знали, что все закончилось.

– Нам показалось. Если хочешь знать, я не верю, что ты больше не любишь меня.

Катерина ничего не ответила.

– Скажи, это так? – спросил у нее Борис.

– Ты не знаешь одной очень важной вещи. – Катерина сгруппировалась, словно перед прыжком в холодную воду. – Когда ты уехал в Норильск, я была от тебя беременна.

Борис Картавин застыл, глядя

перед собой в темноту. Через минуту он тихо спросил:

– Где ребенок?

– Его нет.

– То есть как?

– Я убила его.

Он обнял ее за плечи и прижал к себе.

– Не говори глупостей.

– Я убила его, – глухо повторила она. – Сделала аборт.

– Зачем?

– Из страха. А может быть, от обиды.

– Почему ты не рассказала мне?

– Ты хотел ехать в Норильск. И я не захотела останавливать тебя таким способом. Когда ты уехал, я дала себе время. Все думала: если ты позвонишь или пришлешь мне письмо, в тот же день уеду к тебе. Но ты не звонил и не писал. И я назначила последний срок. Хорошо помню, это был понедельник…

– В тот день ты пошла на аборт?

– Тогда я успокаивала себя: ну что в этом такого? Тысячи женщин делают аборты и потом рожают детей. Со мной вышло по-другому. Как видишь, я осталась бездетной.

– Прости меня, это я виноват! Я очень виноват перед тобой! Хочешь, я сейчас встану на колени?

– Нет, не хочу. Лет двадцать назад хотела, а теперь не хочу.

– Ты не любишь Германа. Я это знаю.

– Этого ты знать не можешь. Об этом знаем только мы с Германом.

Пригнувшись, Борис затаился, потом тихо шепнул:

– Тихо…

Катерина тоже пригнулась и устремила взгляд на входную дверь. Через мгновение она бесшумно открылась. Свет из коридора осветил часть прихожей. В квартиру быстро нырнул человек и дверь затворилась. Вслед за этим послышались осторожные шаги и зажегся фонарик. Круг света стал рыскать по коридору. Тогда Борис включил свой фонарь, который был намного мощнее, и они увидели, как Жорес метнулся обратно к двери.

– Стой! – крикнул Борис. – Это я, Картавин. Нам нужно поговорить.

Услышав голос Бориса, Жорес подошел к рубильнику и включил освещение.

Все трое наконец могли рассмотреть друг друга.

– Что вы тут делаете? – поинтересовался Жорес.

– Странный вопрос, – заметила Катерина. – Квартира – моя. Вы зачем явились сюда?

– Как зачем? Вы с Борисом просили меня помочь.

– Зачем говорить глупости? – поинтересовался Картавин. – Признайся, ты пришел забрать аппаратуру, о которой я тебе рассказал?

– Разыграли? – Жорес по-доброму улыбнулся: – Черти!

– Да нет. Ты не понял. Тебя накрыли. Взяли с поличным.

– Брось, Борис, не первый год меня знаешь.

Картавин посмотрел на него холодно:

– Поэтому и спрашиваю: в чем дело? Что ты скрываешь? Или давай лучше так: скажи, о чем умолчал.

– Значит, никакой аппаратуры здесь не нашли? – деловито поинтересовался Жорес. – Это хорошо. Между нами

говоря, я был уверен, что в прошлый раз мы все забрали. – Он перевел взгляд на Катерину. – Уверен, старуха все рассказала. Той ночью она появилась внезапно. Никак не рассчитывал встретить кого-то в два часа ночи. Пришлось представиться вашим супругом. Надеюсь, вы не в обиде. И ведь это сошло бы мне с рук, если бы она случайно не встретила меня утром. Досадная оплошность. Я знал, что вы сообразите и побежите к ней с вопросами. Не ждал одного: что все случится так быстро.

– Вы не ответили на вопрос, – напомнила Катерина.

– Не забывайтесь. – Жорес отреагировал жестко. – Вы не вправе требовать от меня объяснений. К слову сказать, вам давно следовало продать эту квартиру. Один бог знает, что еще здесь может случиться.

– О чем вы говорите? – спросила она. – Вы все нам наврали?

– Ложь – это не мой метод. Все, что я рассказал, – чистейшая правда. Это от меня вы узнали про Белоцерковского и генерала Еремина.

– Мне известен этот прием, – заметил Борис. – Если хочешь соврать – ври максимально правдиво, с достоверными деталями и подробностями.

– Признаюсь, я вас контролировал и дважды побывал в вашей квартире. К слову сказать, вы, Катерина, оказались очень проворной особой. Вам бы в органах работать. Дослужитесь до высоких чинов.

– Не путайте следы. Говорите по существу. Вам был задан вопрос.

– Не понукайте. Не вы меня запрягали.

– И кто вас запряг? – поинтересовалась Катерина.

– Этого только дурак не поймет.

– Женщине не хами! – по-мужицки крикнул Борис.

– Тихо… – попросила она.

В тот же момент распахнулась дверь, и в квартиру ввалился Герман. Оглядев всех троих и задержав свой взгляд на Борисе, он гневно спросил:

– Что здесь происходит?! – Не дождавшись ответа, спросил у жены: – Катерина, ты должна все объяснить!

Она опустила голову.

– Давай, я объясню, – заступился Борис.

Но Герман его осадил:

– Объяснять нужно было, когда я тебя спрашивал. Сейчас я говорю с женой.

Жорес попятился к двери.

– Вы поговорите, а я пойду.

– Стой! – закричал Борис и ринулся к двери.

– Держите его! – воскликнула Катерина.

Но Жорес был уже на лестничной площадке. Герман отреагировал молниеносно: выскочил из квартиры и врезал Жоресу в ухо кулаком изо всей силы.

Жорес упал на бетонный пол и замер. К нему осторожно подобралась Катерина, присела на корточки и прислушалась:

– Кажется, жив… – она прикоснулась к шейной артерии. – Жив!

– Что происходит?! – На пороге своей квартиры стояла Инна Михайловна. – Увидев лежащего на площадке, она кинулась к нему:

– Герман Андреевич, что с вами?

– Что?! – грозно спросил Герман. – В чем дело? Почему вы так его называете?

– Потому, что этот человек – Трубников Герман Андреевич, хозяин соседней квартиры и муж Катерины. – Она взяла Катерину под руку.