Пляска змей

Боровски Марк

— И даже та история с головой?

— Да…

— Господи ты боже… — Пробормотала Сара. — А ведь Берта всегда так мило здоровалась со мной.

— Что за история с головой? — Не удержалась я от вопроса.

Амелия почему-то рассмеялась. Чувствовалось, что белая змея в хорошем расположении духа.

— Ну давай, Сара! Расскажи ей… Раз уж мы начали этот разговор, нужно удовлетворить любопытство девочки. Хотя как по мне, история эта до ужаса банальная и скучная…

Сара выдохнула устало, потом заговорила:

— Ладно… На южной окраине нашего поселка, около кладбища, живет старуха по имени Берта. Люди считают Берту ведьмой, многие из-за цвета ее глаз. Ведь один глаз у нее карий а другой черный.

Обычная гетерохромия, но в народе это считается признаком связи с нечистой силой. Говорят, что лишь посмотрев своим черным глазом на человека, Берта способна одарить того проклятием… — Сара умолкла на секунду, и в синем полумраке мне удалось различить, как рука ее, вздрогнув поднялась к верхней части живота. — Берте уже под сто лет, но она бодрее многих молодых женщин, и здоровее. Я могу точно сказать, что никогда не слышала о том, чтобы она хоть чем-то болела… И я думала, что многие именно поэтому ей завидуют, и распускают про нее злые слухи, в том числе и историю с головой… Если верить этой истории, то Берта в молодости своего сына убила, и, возможно, мужа и дочерей, дабы ведьмовскую тёмную силу получить. Была она в ту пору несчастлива в браке, муж ее пил, гулял, да регулярно поколачивал свою супругу. Впрочем, за пять лет совместной жизни сумели они нажить того самого сына, и двух дочек. Но именно сына, говорят, Берта любила сильнее всего… В один прекрасный день, после очередных побоев супруга, Берта решила, что с нее достаточно, решила, что больше никто и никогда бить и унижать ее не будет. Ей захотелось обрести силу, настоящую независимость, и… говорят, что она преследовала еще некие, более глобальные, цели, которые ей в детстве завещала ее собственная мать.

По коже моей пробежал холодок.

— Что за цели?

— Об этом история умалчивает. — Вновь устало вздохнула Сара. — Каждый из рассказчиков придумывает что-то свое, а истины не знает никто. Я же придумывать ничего не намерена… В общем, вечером того дня, Берта отправилась на кладбище, отрыла кости своей матери, и провела над ними особый обряд, посредством которого призвала в этот мир какого-то через чур сильного беса, ну и взмолилась этому бесу, дабы тот ей силу даровал. А бес и говорит — сила так сила, да только тут без жертвы не обойдется, дабы силу получить, ты должна лишиться самого дорогого, что у тебя есть. Ну Берта и убила сына. Голову ему отрезала. А после, наутро, когда пришли люди к ней в дом, она, говорят, на скамье голая да вся в крови сидела, и отрезанную голову сына коленях держала, да по волосам ее поглаживала и шептала что-то. А муж Берты, с тех самых пор пропал куда-то, так же как и две ее дочери… Вот такая вот история, в которую я никогда не хотела верить. Но похоже…

— Эта правда. — Сказала Амелия. — Берта пожертвовала своим сыном, дабы заполучить силу, мужа тоже прикончила, а вот ее дочери… — Тут белая змея запнувшись, резко замолчала, но потом продолжила: — В общем, Берта действительно сильная ведьма. И она знакома почти со всеми темными существами в округе.

История про Берту, отнюдь не поспособствовала улучшению моего состояния. Здесь, во мгле земляного туннеля, она лишь подпитала мой страх, усилила волнение, а следовательно и отдышку…

Слабость и боль обосновались в моем теле прочно. И в некоторые моменты, я даже начинала задумываться, а уйдут ли они хоть когда-нибудь? Рана на боку мучала меня непрестанно, и даже увечья на лице, нанесенные псом Григоровича, начинали словно бы жечь понемногу, однако я надеялась, что это жжение лишь от пота, попадающего в мелкие ранки…

Но зато, кровотечение из носа все же прекратилось… Этому я не могла не порадоваться…

Земляной коридор неожиданно кончился, и мы оказались в чуть более узком каменном проходе. Здесь, нити действительно вошли в стены, превратившись

в странный узор, который, как и говорила Сара, напоминал то ли плетущиеся молнии, то ли разветвление темных вен… Так же, тут была развилка, но Марк, освещая путь Асху, последовал налево, за узором.

— А много темных существ в округе? — Спросила я у Амелии, надеясь все же хоть немного отвлечься от боли и отдышки. — Ну… я имею ввиду в поселке и прилегающей местности.

— До того, как хонки стали проявлять активность, и до того, как началось совмещение, было куда меньше… — Ответила Амелия. — Одни из них, изначально были темными существами, другие — это обращенные люди. Все они разумны в разной степени, некоторые по интеллекту почти неотличимы от животных.

Внезапно, я снова вспомнила о чудовищах, что восемь лет назад притворились моими родителями…

— А есть такие, что способны принимать различный облик? Превращаться в умерших родственников допустим, и таким образом заманивать своих жертв в ловушку…

— Безликие. — Произнесла Амелия. — Да… Они способны на такое. Это одни из тех темных существ, которые непосредственно прислуживают демонам. Я бы не сказала, что они слишком сильны. Но обычного человека по той же физической силе, конечно, в несколько раз превосходят. Главное оружие безликих — это их извращенный разум. Они считаются одними из самых разумных темных существ.

— Безликие убили моего отца, и мать скорее-всего… — Угрюмо вымолвила я. — Брата, тоже они прикончили… Одно из этих существ оторвало ему руку. Я бы тоже погибла в тот день. Но помощь подоспела от мертвецов. Однако, то были не призраки. Военные… Они были мертвы, это точно! Но что-то двигало их телами.

— Призраки бывают разной степени плотности. — Заметила Амелия.

— Военные не были призраками! — Упрямо покачала я головой. — Скорее уж… живыми мертвецами.

Амелия помолчала несколько секунд. Ее шаги, в отличии от моих, были легкими и тихими, мои же отдавались глухим эхом от каменных стен прохода.

— Сумеречные ходоки. — Наконец сказала белая змея. — Скорее всего, те военные были сумеречными ходоками. Поле умерщвления своих жертв, Безликие, чаще всего, поглощают их душу. Но бывает так, что душа поглощается не до конца, и остается как бы ее искореженный осколок, запертый в уже мертвом теле. Такой осколок не может покинуть тело, пока то не будет в значительной степени разрушено, и потому продолжает, иногда достаточно долгое время существовать в нем… И… Такое существование воистину мучительно…

Шелестящее звучание слов Амелии обволакивало мою голову, и мягко проникало внутрь нее… Перед внутренним взором возникли мертвые военные, облаченные в грязную изорванную форму покрытую бурыми пятнами крови. Они ведь даже дышали, громко и натужно, совсем как я сейчас. Они дышали будучи мертвецами! Они стояли передо мной и братом настоящей живой стеной, а потом безмолвно расступились. Ведь им, на самом то деле, плевать было на каких-то там испуганных детишек, они жаждали другого…

— Они жаждали окончательной смерти. — Проговорила я. — Вот значит, как… Они жаждали окончательной смерти и… отмщения.

— Верно… — Согласилась Амелия. — Думаю, ты права.

Поворот за поворотом… Вскоре я потеряла им счет. Следуя за темным узором мы пробирались через самый настоящий лабиринт, холодные коридоры которого временами становились то шире, то уже… Из некоторых проходов, которые мы пропускали, я слышала различного рода звуки. Один раз, до меня донесся будто бы шорох сухих листьев, в следующем проходе я услышала тихое женское пение. Чуть позже, мы прошли мимо узкого ответвления очередного коридора, и в непроглядной тьме этого ответвления кто-то, довольно громко, то ли смеялся истерически, то ли рыдал… Потом, я слышала еще много разных звуков, один раз, даже пение цикад…