По дороге домой
Шрифт:
— Мирослава.
Я отстранилась от борта и повернулась на голос. Юный помощник повара переминался с ноги на ногу и отводил глаза.
— Да?
— Ты не занята?
— Нет. Что-то случилось?
— Нет-нет. Что ты! — Сэм ужасно нервничал. Он изо всех сил пытался вести себя расковано, но выходило это не очень хорошо.
— Ты что-то хотел?
Сэм кивнул.
— Ты знаешь… Ты такая… Я хотел…
Из груди вырвался стон. Я страдальчески закатила глаза. Неужели опять!? Они издеваются?!
Сэм воровато огляделся по сторонам и неуверенно протянул, до этого спрятанную
— Что это? — подозрительно произнесла я, рассматривая свисающий с размякшего стебля истрепанный желтый шарик.
— Цветы.
— Цветы! — неподдельно изумилась я, при этом вышеупомянутое нервно дернулось в дрожащем кулаке.
— Цветок, — придушенно пролепетал помощник повара. — Для тебя.
— Сэм, ты дыши глубже. Тебе чего надо-то? — недобро поинтересовалась я.
— Тебя, — страдальчески выдавил парень.
— Меня!?
— Я хотел сказать…
— Чего ты хотел сказать!
— Ты прекрасна как этот цветок, — обреченно прошептал Сэм.
— Как одуванчик? — невозмутимо переспросила я. Нерадивый кавалер нервно сглотнул и кивнул. — Такая же желтая или такая же потрепанная?
Сэм застыл с протянутой рукой, выбирая, что же ответить, чтобы не получилось еще глупее. В стороне, держась за борт, покатывался со смеху Великан.
— Что здесь происходит?
Сэм побледнел и немедленно выкинул цветок за борт, где его тут же слопал прожорливый подводный обитатель.
Мне же стало дурно. Мне всегда становилось дурно, когда рядом оказывался капитан. Грубый, несдержанный, вечно чем-то недовольный, во всех отношениях неприятный тип.
— Я жду объяснений.
— Я… мы… — пролепетал Сэм.
Горе кавалер!
— Разговариваем. — Я смотрела на него с вызовом, высокомерно. Другого взгляда этот человек не заслуживал.
— Сэм, ты можешь идти по своим делам.
— Да, капитан, — сник помощник повара и поплелся проч.
Я тоже развернулась и хотела было уйти, но капитана это не устроило, его пальцы стальной хваткой сжались у меня на плече. Я удивленно, почти испуганно подняла на него глаза.
— Я вас не отпускал.
— И? — гордость не давала показать свой страх, я изо всех сил делала вид, что меня ни сколько не волнует его не слишком любезное поведение.
— Вам стоит умерить свою любвеобильность. Это не прогулочная яхта, и люди здесь не отдыхают, а работают.
— Причем здесь моя любвеобильность? — сквозь зубы выговорила я.
— При том, мисс, романы будете заводить в другом месте. Мой корабль — не дом свиданий.
— Вы в своем уме? О каких романах вы говорите?
— Вы неплохо понимаете, что я имею в виду, — капитан шипел мне в самое ухо.
— У вас навязчивая идея. Обратитесь к врачу. — Я попыталась вырваться из хватки, но пальцы на плече сжались только сильнее.
— Не стоит заниматься психоанализом. Это у вас плохо получается. — В голосе слышалась угроза.
— Отпустите руку, мне больно.
— Потерпишь.
Тем не менее хватка стала слабее.
— Вот и вы потерпите.
— А если не стану?
Я промолчала. Могла, конечно, предложить меня убить, но, судя по серьезному настрою, он вполне мог с радостью принять это предложение. Риск —
Мы смотрели друг другу в глаза. Долго. С вызовом. Молча.
Чем это могло закончиться? Убийством. Нет, это не шутка. Я кожей ощущала ненависть капитана. Ненавидел, но за что? Нет, не за то, что его люди пытаются со мной заигрывать. Это было бы слишком глупо. Я нарушаю порядок на корабле? Я нарушила его только своим появлением, но это не преступление. Может быть, он просто не любит женщин? Ну, это определенно бы объяснило его поведение. Но утверждать что-то подобное я не могу, так как видела только его отношение ко мне. Стоит остановиться на том, что ему просто не нравлюсь конкретно я. Так бывает, видишь человека и понимаешь, что он тебе неприятен. Еще никто на меня так не реагировал, но ведь всегда бывает первый раз.
Его взгляд был тяжелый, мне хотелось отвернуться, но это означает признать его силу. А почему бы мне этого не сделать? Только потому, что он хам и наглец. Интересно, а как могут наказать за неповиновение старшим по званию, повесят на рее? Если он меня убьет, об этом даже никто не узнает, а команда не станет выдавать своего капитана. У меня екнуло сердце. Я опустила глаза и отвернулась.
Там где совсем недавно стоял Великан, собралась целая толпа. Они наблюдали за развернувшимся на их глазах действом и перешептывались. Цирк Шапито на выезде?
Ветер доносил отдельные фразы:
— Выкинет…
— Да нет…
— … придушит…
— Поспорим…
Я перевела изумленный взгляд с матросов на капитана. Это, что у них шутки такие?
Капитан побагровел, бросил на меня презрительный взгляд и удалился.
По кораблю разлетелся вопль Берта:
— Мой одуванчик!!!
Глава 2
Уже четыре дня как я на этом судне. Четыре дня как вокруг один и тот же пейзаж, и неизменные солнечные блики на неизменной водной поверхности. Разглядеть что-либо в воде невозможно, ни флоры, ни фауны. Морская болезнь меня так и не посетила, видимо, я отношусь к тем счастливчикам, которые от этого не страдают. Неготовая к яркому солнцу кожа моя за эти четыре дня успела загореть, обгореть и кое-где начала шелушиться, волосы выгорели на том же самом солнце и от мытья морской водой напоминали солому. Зато я уже не выглядела тем болезненно-зеленым трупом, какой предстал передо мной в зеркале, когда я пришла в себя четыре дня назад.
Депрессия капитана так и не покинула, при любом удобном случае он срывал свою накопившуюся злобу на мне. Стоило мне сделать что-то не так, уронить или просто постоять в пределах его видимости, и в мою сторону обязательно отпускалась какая-нибудь едкая шпилька. Я в долгу не оставалась, даже если головой понимала, что вот сейчас лучше промолчать, сердце требовало ответа, и он звучал. Может быть, если бы мне хватало терпения или ума не отвечать на его выпады, на этом бы все и заканчивалось, но язык мой родился вперед меня и, не давая голове подумать о последствиях, уже что-нибудь произносил. Неразумно с моей стороны так вести себя с капитаном, он ведь и правда мог выкинуть меня за борт, он же капитан.