Шрифт:
Не только село Закутино, но весь, округ считали Онисима Ильича Головачова первым богачом в околотке. И правда, был богати Головачов: дом у него в 3акутине был первый в селе, земли собственной десятин пятьсот, скота разного и птицы домашней и счету не было; кроме того, у него были две лавки: одна в городе, другая в Закутине; в городе приказчик на отчете был, а в 3акутине торговал сын Головачова, Леонтий.
Caм Онисим Ильич барышничал: ездил по деревням и скупал все все, что под руку попадается.. Хоть
3анимался Головачов своим делом лет двадцать. Смолоду Жил он в большой бедности с матерью-старухой: на лето в пастухи нанимался, а зиму дома сидел – чуняки брал плесть да валенки пенькой подковыривать; тем и кормились. Потом взял его закутинский богач-кулак, человек одинокий, к себе в работники. Прожил у него Онисим года три, и умер кулак. Отошел от него Онисим, починил избушку, земли взял, женился и стал крестьянствовать. Летом в поле работал, зимою извозом занимался, в город овес возил, а оттуда кладь захватывал. Потом завел небольшую торговлишку, ґ на какие деньги – никто не знал; Поговаривали только, что получил их у старого хозяина. И стал торговать Головачов мукой, солью, дегтем, сельдями и всякой деревенской мелочью. А там и скот скупать стал. Дальше да больше – разбогател Головачов; разлезся мужик донельзя: всего у него было вволю разве только, как говорится, птичьего молока не было.
Жена у Онисима Ильича умерла, и после нее осталось у него двое детей: сын и дочь.
Сын Леонтий был парень неглупый. Образовал его Головачов хорошо, и торговлю вел парень исправно. Только был за ним порок одни: погулять любил с товарищами … Не нравилось это Головачову шибко, и старался он всячески отучить его от этого: и добром урезонивал, и бить принимался,- ничего не выходило. Махнул рукой старик.
– Ну, пес с ним! – думает- В года взойдет, женю. Авось поумнее будет.
Дочь Головачова, Аннушка, была умница отменная и собою красивая. Любил ее старик – просто души в ней не чаял; думал выдать ее за купца или барина какого.
Исполнилось Леонтию девятнадцать лет, и надумал Головачов женить парня; начал слухи собирать, невесту подходящую искать.
Была в городе мещанка одна, сватовством занималась; услыхала она, что Головачов сына женить собирается, пришла к нему.
– Я,- говорит,- Онисим Ильич, твоему сынку невесту подыскала! Уж такая девка – цены нет: что умна, что красива, да и приданое большое.
– Из каких она? – спрашивает Головачов.
– Купеческая дочь, батюшка. В городу он торгует. Може слыхал, Крышкин, Ефим Григорьевич?
– Знаю маленько.
– Ну так вот! Девка, говорю, хорошая – по всему городу на редкость.
– Что же, попытай, посватай! Может, дело и выйдет.
Принялась сваха за дело, и через неделю на смотрины поехали. Понравилась невеста и Головачову, и Леонтию: недолго думая, и по рукам ударили.
На другой день сговора позвал Головачов сына и говорит
– Ну, Левка, гляди! Вот забочусь о6 тебе, женить тебя хочу. Ежели ты теперь не бросишь глупостей своих, то смотри, парень, милости от меня не жди! Расчет с тобою будет короткий: вот бог, а вот порог! Куда хошь, туда и убирайся.
– Нет, тятенька, будьте покойны! Я, чай, не ребенок малый: небось понимаю.
– То-то смотри! Я своему слову верен буду.
Пошли дни за днями. Леонтий горячее прежнего принялся за дело, хлопочет в лавке до поту весь день – так ходуном и ходит. Поедет куда – живо вернется И исполнит все хорошо и аккуратно.
"Вот,- думает старик – коли бы всегда такой был, пар ню цены бы не было. Може, женатый и всегда такой будет".
За неделю до свадьбы послал Головачов сына в город к приказчику за месячной выручкой, да кстати и для свадьбы кой-чего захватить. Все это Леонтий аккуратно обделал да и зашел перед отъездом чайку попить в трактир. Думал было на скорую руку повернуться, да … застрял надолго.
Попался ему товарищ его закадычный – Митя Ленточкин. Вместе они в училище учились, вместе и кутили не раз. Ленточкин был парень веселый – в один год отцовскому наследству глаза протер. В городе его не любили – на язык востер был, всех осмеивал, а некоторых и облапошивал. При встрече обходили и звали шалопаем.
Встретились, приятели, обрадовались.
– Ба, Лева! Какими судьбами? Сколько лет, сколько зим!
– Здравствуй, Митя! Как поживаешь?
– Помаленьку, брат. Живем не мотаем: чужого не хватаем и своего не даем. Кое-как свожу концы с концами. Что долго не видать тебя?
– Да все дела, брат! Слышал, чай, женюсь я?
Удивился Ленточкин.
– Что ты? Вот так штука! Не слыхал. Когда свадьба?
– Через недельку.
– А невесту где высватал?
– Здесь, городскую. Крышкина дочь.
– Знаю, знаю … Значит, отгулял молодчик!. Жалко. Ну, стало, выпить нужно! .
– Нет, Митя, не могу! Сейчас домой ехать.
– Вот пустяк! По единой только и пропустим. Нет, уволь! Лучше когда в другой раз.
– Когда тут в другой раз? Женишься – и не поймаешь тебя. Сейчас давай, благо попался!
Как ни отговаривался Леонтий, не смог отговориться; пристал Ленточкин, как с ножом к горлу,- согласился Леонтий.
Выпили сперва по одной, потом по другой. Сделались навеселе; расхрабрился Леонтий.
– Пить так пить! – говорит.
Потребовали еще вина, нашлись еще товарищи, и пошла кутежка на славу.
Поздно вечером поехали кататься приятели. Объехали весь город и остановились перед домом Крышкина. Пьян был Леонтий. Вылез из тарантаса, подошел к воротам. Ворота заперты. Стал стучаться Леонтий, вышел сторож.
– Кто там такой? – спрашивает.
– Хозяин дома? Хозяина нам надо! – говорит Леонтий, сам покачивается.
– Спит хозяин. Завтра приезжайте. Охмелитесь и приезжайте. Сегодня поздно, да и не в своем вы виде.