По ту сторону грусти
Шрифт:
И ещё ей стало стыдно. Она смотрела на себя со стороны и понимала, какой кажется незрелой и избалованной - вот он-то в её возрасте пережил гораздо больше, и к жизни относился уже по-другому, и, вообще-то, сам пробивал себе дорогу, никто не вёл его за ручку - и кто она по сравнению с ним? Ребёнок. Всего лишь избалованный капризный ребёнок.
И в глубине души у неё теплилась немая, ещё даже бесплотная надежда, что ему доступен какой-то высший смысл - тот, что поможет ей не так переживать.
Они ещё немного поговорили. На вопрос о планах Алеся вздохнула,
– Наш отдел в Минобороны давно уже собрались распустить, да всё со скрипом, как будто на нервах играют, - пожаловалась она.
– Ну ничего, главное, что запасной путь уже есть, - успокоил её председатель, - глядишь, он и основным станет. Иногда работа действительно выбирает нас - пути Господни неисповедимы.
"Что?! Он реально это сказал?" - изумилась Алеся. Любые упоминания о Боге из уст председателя звучали странно. Хотя во сне чего только не бывает.
А по сути, он прав. Она вот тоже всё целилась на дипломатию, а вместо этого - то заводы, то "оборонка", то ГБ... Да ещё оказалась магом-Инквизитором, о чём ей давным-давно сказал министр, причём сразу предупредил, что от себя не убежишь.
Стоп.
Министр.
В рассказе она упомянула о нём только вскользь, а сейчас её поразила мысль: так ведь сейчас где-то поблизости (ой, ну ладно, не "поблизости", но хотя бы на даче в Заречье) обретается совсем другой Андрей Андреевич, тот, которого она знала не лично, а по скучным учебникам. Так что же это получается, он для неё как кот Шрёдингера, и жив, и мёртв одновременно? А вполне возможно. В её жизни столько разных отраслей и измерений, что иногда лучше и не пытаться разложить всё по полочкам: это как с сороконожкой, которой лучше не думать, с какой ноги начинать движение. Ну, идётся себе и идётся.
Похоже, председатель посчитал точно так же, хотя истолковал её минутный ступор ошибочно:
– Не беспокойтесь, всё будет хорошо - точнее, так, как нужно. Ну, и вы заходите, если что.
И на прощание обнял её.
Это было так неожиданно, что Алеся не сразу сообразила, что произошло. И когда взволновалась и рванулась, чтобы прижаться сильнее - как назло, проснулась. Скорее всего, от удивления.
Глава восьмая
Кривое зеркало
– Ты какая-то спокойная, - заметил капитан, дожёвывая котлету.
Они обедали в министерской столовой.
– Это временно, - фыркнула Алеся.
У неё-то уж найдутся поводы. Сам же он как-то не выдержал и заявил, что она может "прикопаться на ровном месте". А потом неосторожно сказанул о связи физиологии с эмоциями. Алеся бурно возмутилась, как озабоченная феминистка, - Батура исправился и сказал, что ей стоит проверить щитовидку - чуть не половина белорусов страдает от всяких
– "ну, или ещё что-то там". Вполне предсказуемо она послала его к чёрту.
Но сейчас Алесю на самом деле не раздражали мелочи и не травмировали обстоятельства. Удивительно. Назвали даты расформирования особого отдела, предложили должность военного переводчика - лейтенант Стамбровская с мягкой улыбкой покачала головой и сказала, что уходит на гражданку. Сорвалась продажа трёх картин - она вздохнула и пожала плечами: торговлю персональными чудодейственными решениями никто не отменял.
И так далее. Это напоминало если не умиротворение, то сосредоточенность. Она как бы направила силы в другое русло, и жизненным коллизиям уже не отдавала таких мощных переживаний.
Будто увернулась в воздушный кокон. Зато её странички в соцсетях пестрели стихами и миниатюрами - свежими, безудержными, иногда даже с быстрыми графичными зарисовками. "Эк её понесло, вся в творчестве!" - писал капитан Владе. Он теперь докладывал Владе, что их общая подруга делает и как поживает. Коллеги ведь, как-никак. Хотя ведь и виделись они теперь только на службе.
Влада наткнулась на неё в Национальной библиотеке, внезапно, но вполне ожидаемо: а почему бы там не повстречаться двум культурным людям?
Раньше Библиотека размещалась в самом центре Минска и занимала большое здание в стиле классицизма, светло-серое с белыми колоннами. Его обступали клёны; осенью они очень живописно золотились. Рядом бродили студенты - не обязательно пришедшие за книгой, просто скверик им очень нравился.
Но десять лет назад князь Вацлав развернул стройку века на востоке столицы и посадил на берег Слепянского канала бело-прозрачное космическое сооружение. Ночью его корпус ещё и светился всеми цветами радуги.
Влада в плане стиля была жутким консерватором. Ей было сложно привыкнуть к стерильному новомодному строению. Но со временем и она благосклонно решила, что в нём что-то есть.
Она увидела Алесю, когда та шла навстречу по закруглённому, как в шаттле, коридору. Одета была в свой любимый чёрный китель, только не с юбкой, а с плотными чёрными рейтузами и сапогами-чулками на плоской подошве - точь-в-точь имперский офицер из "Звёздных войн"!
Простое "Привет" произвело на неё странный эффект: Алеся вздрогнула, чуть не уронила книги и суетливо заулыбалась. Влада просто не верила, что она работает в какой-то там специальной инстанции. Разве такая должна быть у человека реакция, если он хоть чему-то обучен?
Они прогуливались по переходам "космической" библиотеки особым, дружески-замедленным шагом, и беседовали. Рассказывали о своих делах. Влада пожурила, что не надо пропадать без вести на полтора месяца, Алеся полушутя повинилась и дала честное слово, что не будет. Книги она прижимала к себе, держала как-то неудобно, неприметно. Но Владе всё равно удалось прочесть на корешке: "Дзержинский. Жизнь, мысль, служение".
Она помрачнела. Алеся заметила и замолчала, неловко скомкав конец фразы.