Победа на Янусе (сборник)
Шрифт:
Сперва чудовище громко завыло, затем пронзительно заверещало. Шенн, прижав кровоточащую руку к груди, покатился по песку, подальше от агонизирующего монстра. Наконец он оказался возле одной из колонн. Обнаружив рядом опору, он поднялся, обнял колонну и долго стоял, качаясь, как пьяный, пытаясь рассмотреть, что творилось за песочной завесой.
Чудовище продолжало агонизировать, взбивая вокруг себя все больше и больше песка. Потом Шенн услышал победоносный крик Тоги. Он пришурился и сквозь тучи песка и камней увидел ее коричневое тело, вцепившееся в хвост чудовищу возле самой «вилки». Тоги буквально
Сколько времени длилось это сражение на залитом кровью берегу? Шенн уже не чувствовал времени. Он крепче прижимал к груди раненую руку, затем прошел мимо издыхающей в конвульсиях морской твари и комков бурой шерсти, оставленной в бою росомахой. Он свистнул пересохшими губами. Тоги все еще добивала морскую тварь, а Тагги лежал на том месте, где его ударил смертоносный хвост чудовища.
Почувствовав головокружение, Шенн опустился на колени и погладил неподвижного Тагги по взъерошенной шерсти.
— Тагги!
Ответом было еле заметное движение. Шенн неуклюже попытался положить голову зверя себе на руку. Внимательно осмотрев Тагги, он не обнаружил на его теле открытых ран; но ведь у его четвероногого друга могли быть сломаны кости или были какие-либо внутренние повреждения. У Шенна не было никакого опыта, чтобы это определить.
— Тагги! — ласково позвал он еще раз, держа тяжелую голову зверя на коленях.
— Тот, что покрыт шерстью, не умер.
Какое-то время Шенн не мог понять, откуда раздались эти слова; сформировались ли они в его мозгу или проникли через его уши. Он посмотрел вверх и увидел виверну, направляющуюся к нему по розовому песку грациозной летящей походкой. И вдруг Шенн ощутил, как все его существо охватила холодная тупая ярость.
— Но не благодаря тебе, — вызывающе громко отозвался Шенн. Если ведьме хотелось понять его, так пусть постарается; сам же он не станет пытаться касаться ее мыслей по поводу случившегося.
Тагги снова пошевелился, и Шенн внимательно посмотрел на него. Росомаха тяжело дышала, открыв глаза и еле-еле покачивая головой, чем-то напоминающей медвежью в миниатюре. Тагги выдыхал большие кровавые комья, и эта темная, чужая кровь попадала Шенну на штаны. Потом Тагги тревожно поднял голову и посмотрел туда, где его подруга все еще занималась уже совсем утихшей тварью.
Шенн помог Тагги подняться, что тот и сделал с явным трудом. Терранец провел ладонью по его ребрам, выискивая сломанные. Один раз Тагги громко взвыл от боли, но Шенн так и не смог отыскать серьезных повреждений. Наверное, подобно коту, росомаха, получив сильнейший удар хвостом, в этот момент расслабилась достаточно, чтобы избежать серьезных ранений. Несмотря на то, что Тагги был отброшен в сторону, теперь он снова смог ориентироваться. Он высвободился из рук Шенна и неуклюжей походкой побежал к своей подруге.
Шенн заметил, как кто-то еще пересекает береговую полосу.
— Глубокий порез, — заметил он.
Шенн слышал осмысленные слова, но, когда Торвальд, взяв его руку, причинил ему сильнейшую боль, Шенн чуть не потерял сознание. Песок, камни и скалы поплыли перед его глазами. Боль ударила ему в голову, рассыпалась внутри красными искрами, и Шенну показалось, что все вокруг исчезло.
Из красноватого тумана, застилающего большую часть местности, возник один-единственный предмет, и им оказался круглый белый диск. И в затуманенном мозгу Шенна вдруг возникло очень дурное опасение. Он резко отмахнулся. Диск отлетел куда-то и исчез из поля зрения. Теперь Шенн отчетливо видел виверну, забравшуюся на плечи Торвальду. Виверна словно примеривала к нему свое странное оружие. С огромным трудом выговаривая слова, которые сперва сформировал в уме, Шенн крикнул им что есть мочи:
— Вы не бросите меня… снова!
На ее мордочке, украшенной драгоценностями, не отразилось ровным счетом ничего. Неподвижные глаза смотрели в никуда. Тогда Шенн вцепился в Торвальда, решив заставить его выслушать себя.
— Не позволяйте им воздействовать на вас этим диском!
— Я делаю все, что в моих силах, — услышал Шенн в ответ.
Но туман вновь поглотил Торвальда. Неужели одной из колдуний все же удалось сфокусировать на нем диск? Неужели им опять предстоит пройти все, что им довелось испытать? Их снова утянет потоком галлюцинаций, чтобы они очнулись опять, как пленники… например, в пещере с зеленой завесой? Терранец боролся каждой клеточкой своего естества с чужой могучей волей, пытаясь не лишиться сознания, но все его усилия потерпели крах.
На этот раз он очнулся не в подземном бурлящем потоке и не стоял напротив стены зеленоватого тумана. Рука продолжала болеть, и эта настойчивая боль отчасти успокаивала Шенна. Значит, он что-то ощущает, что-то действительно существующее! Прежде чем открыть глаза, он нащупал пальцами мягкую и гладкую поверхность, которая при дальнейшем исследовании оказалась не чем иным, как спальным матрасом, точно таким же, какие находились в сооружении, расположенном в пещере. Неужели он снова вернулся в это хитросплетение комнат и коридоров?
Шенну не хотелось открывать глаза до тех пор, пока он не ощутил некоторого рода стыд. Первое, что он увидел, было овальное отверстие длиной почти с его тело. Он лежал двумя футами ниже подоконника этого овального окна. И сквозь прозрачный овал на него падал золотой солнечный свет, а не зеленый туман или кристаллы, имитирующие звезды.
Небольшое помещение, в котором он лежал, имело гладкие ровные стены и напоминало то, в котором его заключили на острове. Никакой обстановки, кроме матраса, он не заметил. Над ним находилось что-то вроде лампы, покрытой сетчатыми волокнами, очень напоминающими паутину. К ней были прикреплены какие-то перья, покрытые с внешней стороны пухом. Шенн лежал совершенно голый под покрывалом, но под ним было настолько жарко, что он сбросил его с плеч и груди. Затем с трудом поднялся, чтобы рассмотреть, что творится за окном.