Почта СССР
Шрифт:
– Шикарно. Восхитился Алексей.
– А также удобно и без лишней огласки. Подтвердил Александр Юрьевич.
– А обратно ?
– Тем же маршрутом в обратном порядке. Для экстренных случаев есть менее комфортабельный, но быстрый способ сообщения. Да, для Вашей работы, вероятно, будет нужна мировая паутина и телефонная связь. Так вот, на территории поселка и на полигоне действует только проводной доступ к Интернет и только проводная телефонная связь. На обороте билета я записал Вам номера телефонов, которые можно передать родственникам для экстренных
Ну вот, собственно, и все. Теперь, Алексей, давай выпьем еще по чашечке этого замечательного кофе, покурим и я отвечу на твои вопросы, ежели таковые возникнут.
Разошлись через час. Алексей пошел готовиться к передаче дел. Разговор с женой Натальей и с сыном Вовкой был краток:
– Приеду сегодня вечером, "волнуйтесь, подробности письмом". Алексею предстояло навестить своих дачников в Орехово и вернуться в Питер утром к началу работы.
На следующий день, с благословления жены, пятилетнего Вовки и тещи, Алексей выразил полное свое согласие с предложением и получил неделю сроку на передачу дел.
На этом под странностью номер один Алексей мысленно подвел предварительную пунктирную черту и решил выпить еще рюмочку. За окном шел дождик, просторы выглядели грустно и располагали к дальнейшему размышлению.
Двадцать восьмое июля, вторник, девятнадцать тридцать. Алексей после суетного рабочего дня медленно шел по правой стороне безлюдного Костромского проспекта в сторону метро "Удельная". На встречу попадались редкие прохожие. Один из встречных заступил ему дорогу. Алексей, не выходя из прострации, попытался автоматически разминуться и услышал:
– Леха, очнись!
Алексей включился, поднял глаза. Перед ним стоял Ник- Николс. Вообще то его звали Колькой, но при фамилии Николаев и внешнем сходстве с Банионисом, это прозвище прилепилось к нему – не оторвешь. Впрочем, он не обижался, ему нравилось. Алексей знал Ника- Николса с третьего класса и учился с ним в одной группе в институте. У Николса были потрясающие мозги. Он почти мгновенно разбирался в написанных текстах, никогда ничего не забывал и был наикруглейшим отличником. Мальчишками Алексей и Николс дружили, однако во студенчестве как- то медленно разошлись "по интересам". Алексею стал претить прогрессирующий прагматизм Николса.
Сейчас перед Алексеем стоял импозантный располневший "взрослый дядя". Сходство с Банионисом усугубилось. Алексей даже слегка оробел, пока не смог совместить прошлый образ Николса с этим, стоявшим перед ним человеком.
– Привет. Ты откуда здесь? Наконец ответил Алексей.
– Я здесь из Калифорнии. Из силиконовой, понимаешь, долины.
– Расскажешь интересного?
– Обязательно, только сидя и за рюмкой. И я бы поел. Здесь есть где?
Алексей повертел головой.
– Как по поводу грузинской кухни?
– Нормально. Язвы нет.
– Тогда пошли вперед. Есть одно место. Был там трижды, без последствий.
Грузинское кафе в полуподвальчике было
Беседа была длинной. Алексей поначалу больше слушал, изредка задавая провокационные вопросики. Выяснилось, что Николс плотно обосновался недалеко от Сан- Франциско, женился, доволен жизнью "до потолка" и, как он выразился, "процветаем помаленьку". Живет в своем доме c женой и тремя детьми и с матушкой своей. Два года назад получил паспорт гражданина США (в паспорте Была указана фамилия "Nicols").
Алексей на свой вопрос "А делаешь то чего ?" рассчитывал получить развернутый рассказ о каком либо удивительном проекте, однако, выслушал описание как он "работу работает", "программы программирует" и по иерархической лестнице продвигается. Ответ на вопрос "А как там вообще живут?" оказался не менее скучным и сводился к перечислению "что почем" и "где и как отдыхали".
Когда Николс немножко приутомился, Алексей спросил его о цели визита на родину. Николс несколько погрустнел и рассказал следующее:
– Понимашь, Леха, надо мне окончательно перебираться туда. Три года назад я отчима похоронил и забрал мать к себе. Она с внуками. Год назад похоронил отца.
– Федор Петрович умер? Ты чего не сказал?
– Мне самому поздно сообщили, я приехал только к девятому дню.
– Н..Да. Надо помянуть, мудрый был дядька и интересный. Наливай. Николс и Алексей выпили, не чокаясь, помолчали.
Через минуту Николс встрепенулся и продолжил:
– Так вот. Недвижимость я тут продаю. Две квартиры уже загнал. Попытался отцов домик продать – так не надо никому. А через неделю улетаю, дела.
Алексей вспомнил, как в девяносто третьем летом он с Николсом гостил у Федора Петровича. Матери сговорились и отправили двух оболтусов, от греха из города в глушь на все лето. Алексей – безотцовщина, отец погиб еще в восьмидесятых, прикипел к Федору Петровичу и вечерами они беседовали до полуночи. Николс больше читал, смотрел "ящик" и в беседах участие принимал редко.
– А почему умер? Болел?
– Нет. Соседи сказали – мгновенно. Вышел дрова колоть. Инфаркт и сразу насмерть.
– Ну, хорошо хоть так.
Алексей порылся в сумке, достал блокнотик с пружинкой и карандаш, пододвинул к Николсу:
– Нарисуй где могила. Я в понедельник туда отправляюсь в командировку. Цветы положу.
Николс принялся рисовать. Изобразив планчик, отдал его Алексею со словами:
– А чего там тебе делать в командировке?
– Пока не знаю, но зовут.
– На полигон что ли?
– Угу.
– Ладно, больше спрашивать не буду. Меньше знаешь – крепче спишь. Слушай, так мне тебя провидение послало. Вот тебе ключи от домика, погляди, поживи, может, купишь. Все- таки не чужой человек. И мне спокойнее. Вещи его там. Погляди, возьми себе, что понравится. А то если чужие люди купят – так выбросят, и все.