Под покровом угольной пыли
Шрифт:
– Не волнуйся ты так. Я не проверяющий и не какой-то там контролёр. Я из милиции. Майор Шаталов. Беседую с рабочими станции и мне до фонаря пил ты или нет.
– Вы поймите, гражданин майор. Это я, ещё с утра немного выпил. После, целый день отсыпался. – быстро сообразив, что собеседник не представляет для него никакой опасности, наконец-то признался Волков. – А почему милиция? Что-то случилось? Просто я чуть опоздал, потому и не в курсе.
– Николай! А ты почему в кедах? – перебил его Шаталов, случайно заметив на ногах парня хлипкую обувку. – На дворе, чуть ли, не минус тридцать, а ты в летних
– Не заработал я ещё на тёплые ботинки. – вновь улыбнулся парень. После чего, смущаясь, добавил. – Всего три месяца в цехе работаю. Тогда как задержка по зарплате, аж полгода. Пожалуй, лишь к апрелю смогу приобрести что-то из обновок.
– Тем не менее, на выпивку ты деньги находишь.
– Это угостили. Когда предлагают, я не привык отказываться.
– А у родителей попросить не пробовал? Хотя бы, взаймы.
– Я не местный. Мать в другом городе. Сама без работы сидит.
– Коля, я вот о чём хотел у тебя спросить. Рассчитываю на твой свежий взгляд. У тебя он вовсе не такой, что у мужиков по двадцать лет здесь отработавших. Не замечал ли ты в цехе чего-то подозрительного?
– Не понял? – с удивлением и некоторым испугом переспросил Волков.
– Ну!.. Может по ночам в цех приходят посторонние? – Шаталов задал первый, пришедший ему на ум вопрос. Скорее, он пытался подтолкнуть парня к каким-то иным воспоминаниям. Однако этот, казалось бы, самый простейший из вопросов, вдруг вызвал в молодом человеке неожиданную бурю эмоций. В начале, он вскочил с места и заходил из угла в угол. Потом принялся бубнить что-то себе под нос. При этом лицо его выражало нечто среднее между испугом и некой растерянностью. Единственное, что он смог из себя выдавить, был несколько пространный вопрос.
– Вы имеете в виду: ИХ?
В ту же секунду по коридору прокатился громогласный мужской рык.
– Волков, твою мать! Где тебя, раздолбая, носит?
– Ой! Извините. Мне пора. – спохватился Волков. – На оперативку, перед заступлением на смену никак нельзя опаздывать. Даже за минуту опоздания начальник смены очень строго наказывает. Если я вам ещё буду нужен, то давайте встретимся завтра, после восьми утра, когда наша смена окончится.
Шаталов не успел вставить и слова, как парнишка уже выскочил за дверь и умчался прочь.
«Завтра, так завтра. – молча согласился майор. – Мне и самому давно пора. Утро, вечера мудренее. Голова уже ни черта не соображает.»
Закинув сегодняшние записи в свою рабочую папку, Сергей вышел из комнаты. В коридоре стояла непривычная тишина. Каких-то пару часов назад, здесь было шумно и многолюдно. Рабочие, как черти перемазанные сажей и угольной пылью, сновали по этим коридорам туда и сюда; таскали трубы, кабели; перевозили на тележках какие-то металлические конструкции. И вот, как в один миг, всё стихло. Всего двенадцать человек, в течение всей ночи будут управлять этой огромной и взрывоопасной махиной, высотой с девятиэтажный дом, с множеством сложных схем (известных лишь им) трубопроводов, вентилей, задвижек и иных механизмов.
Отчего-то Шаталов не спешил покидать стены котельного цеха. На минуту задумавшись, он так и оставался стоять по центру пустынного коридора. Что-то настойчиво подталкивало его подняться наверх. То ли, в очередной
Так или иначе, но Сергей медленно зашагал не к выходу, а совсем в противоположном направлении.
Ступая по бетонному полу, Шарапов ловил себя на мысли, что знает он здесь каждый закоулок, каждую дверцу и каждую мелочь; будто провёл он в цехе ни эти нынешние полдня, а значительно больше.
Он поднимался по тёмным (от въевшейся в них сажи) ступенькам и был абсолютно уверен в том, что через два лестничных пролёта, на седьмой отметке (именно так котельщики называли высоту от самой нижней точке котла) он и увидит дверь ведущую на главную рабочую площадку котельного цеха. Трудно поверить, но именно так всё и произошло. Распахнув эту самую дверь, Сергей увидел до боли знакомую ему котельную. Правда, картину эту, в своей сознательной жизни он ни разу не видел. Да и не мог её видеть. Он её просто знал.
Как и в его вчерашнем сне, в цехе преобладал полумрак. Вот только угольная пыль была нынче сметена с прохода, в сторону. На полу даже были видны керамические квадратики, вкраплённые в бетонную поверхность.
«А там за углом, должен стоять первый и самый старый котлоагрегат. За ним, второй. Между вторым и третьим, должна быть будка машинистов первых четырёх котлов. И если двигаться ещё дальше вдоль цеха, непременно упрёшься в остеклённую конторку начальника смены…»
В тот поздний вечер, каким-то немыслимым образом, реальность вдруг смешалась с мистикой. Ещё на подходе к пятому котлоагрегату Сергей увидел очень ветхую и освещённую изнутри будку. Сквозь её закопчённые стёкла, майор различил грузного бородатого мужчину. Он отчитывал рабочих, только-только заступивших на смену и собрались ныне в той самой конторке.
Причём, Шаталов вовсе не слышал ни слов, ни голоса того самого бородача. Зато вглядевшись в его лицо, он вдруг узнал в нём очень знакомые черты.
Вне всяких сомнений то был Саня. Тот самый Сидоров, с которым майор (в своих искусственных сновидениях) устраивался на ТЭЦ и которого он, как будто бы знал с самого детства. Правда, детство это, было вовсе не его, не шаталовское. А чьё-то чужое, послевоенное детство. Впрочем, чьё бы оно ни было, Серёга его узнал. Конечно, теперь Сидоров постарел, это был уже далеко не крепкий юноша, успевший отсидеть срок. И, тем не менее, черты лица, взгляд, какие-то едва уловимые движения, остались в нём прежние.
Всё ещё пытаясь уловить смысл того, о чём кричит на подчинённых начальник смены, майор сделал несколько шагов вперёд и в то же мгновение ощутил как будто накатившую на него тошноту и неприятное головокружение.
Тем временем, дверь конторки отворилась и (с зычным выкриком Сидорова: «вон отсюда!») будку покинул уже знакомый майору Коля Волков. Дабы остаться незамеченным, Шаталов отступил в тень пятого котла.
Мимо него и проследовал, изгнанный из конторки Волков. Как будто бы, он не заметил майора. Однако, не снижая своего шага и не оборачиваясь, парень вдруг обратился именно к Шаталову.