Под прусским орлом над Берлинским пеплом
Шрифт:
Здесь, я закрепил содержание съезда, чтобы вы лучше понимали то, что происходило.
N СЪЕЗД СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТОВ В ПРУССИИ (1886 Г.)
Место: Ораниенбургерштрассе д. 144
Время: Поздний вечер, тусклый свет керосиновой лампы освещает небольшое помещение.
Участники: 15 человек, представители различных рабочих организаций Пруссии, в том числе члены подпольных ячеёк Социал-демократической партии.
Повестка
1. Обсуждение текущей политической обстановки в Пруссии.
2. Разработка стратегии и тактики борьбы с "Исключительным законом против социалистов".
3. Укрепление связей между разрозненными рабочими организациями.
4. Распространение социалистических идей среди рабочих и крестьян.
5. Выборы делегатов на предстоящий съезд Социал-демократической партии Германии.
Ход съезда:
Товарищ Кох (председательствующий): Товарищи, мы собрались сегодня в трудное для рабочего движения время. "Исключительный закон" Бисмарка нанес тяжелый удар по нашим организациям. Однако мы не сломлены! Мы продолжаем борьбу!
Товарищ Мюллер: Полиция преследует нас, наши газеты запрещены, собрания разгоняются. Но мы не можем опустить руки! Мы должны найти новые формы борьбы.
Товарищ Фишер: Я предлагаю усилить работу среди профсоюзов. Профсоюзы – это наша опора в массах.
Товарищ Леманн: необходимо расширять сеть подпольных типографий и распространять нелегальную литературу. Рабочие должны знать правду!
Товарищ Шмидт: Мы должны стремиться к союзу с крестьянством. Крестьяне также страдают от капиталистического гнёта. Вместе мы – сила!
Товарищ Шмидт: Товарищи, я вижу, что у нас единое мнение – борьбу надо продолжать! Мы должны быть смелыми, решительными и неутомимыми! Вперёд, к победе социализма!
Съезд продолжался несколько часов. Были приняты решения об усилении подпольной работы, расширении пропаганды среди рабочих и крестьян, укреплении связей между рабочими организациями. Съезд избрал делегатов на предстоящий съезд Социал-демократической партии Германии.
Вернулся я под утро. Уже началось зарево рассвета и полоской растянулось по небу. Моё отсутствие как обычно никто не заметил. Комната была заперта. У меня есть три-четыре часа на сон, и нужно будет печатать.
Я ложусь спать с чувством тревоги и надежды. Впереди много трудностей, но я верю, что всё задуманное сбудется.
Запись 13
Если
Я не мог не улыбнуться иронии ситуации: браки — это циничные сделки, заключаемые под святыми сводами церкви. Мужчина, выбравший себе в жёны ослепительную красотку с приданым не менее сорока, а лучше семидесяти тысяч золотых марок в год, и она, покорно следовавшая воле родителей, нашедших для неё партию с капиталом в восемьдесят тысяч, – вот идеальный союз, освящённый клятвами любви, верности и взаимоуважения перед лицом Господа Бога. Хотя, если быть честным, "взаимоуважение" в данном случае имеет место быть, ведь потеря семидесяти-восьмидесяти тысяч марок годового дохода – утрата немалая.
В этом мире, где деньги и положение в обществе ценились выше любви и искренности, свадьба Мичи и Максимилиана была лишь одним из многих спектаклей, разыгрываемых на сцене высшего света. И мне, невольному участнику этого фарса, оставалось лишь наблюдать, делать выводы и хранить свои истинные чувства и убеждения глубоко в сердце. Успокоила меня лишь собственная клятва жениться на женщине лишь юридически, либо сожительствовать, но не венчаться.
Я скромно расположился во втором ряду, уступив первый места тем, чьи имена гремели в высшем свете, и, дабы скоротать минуты ожидания, принялся делать наброски будущей статьи, черпая вдохновение в разворачивающейся свадебной церемонии. Мой взгляд то и дело обращался к Гансу, чьё лицо было бледнее алебастра, а поза выдавала крайнюю напряжённость. Он беспокойно метался глазами по залу, ища лазейку к отступлению, а его пальцы судорожно цеплялись за край скамьи, будто он сдерживал себя от необдуманного побега. К счастью для него, никто, кроме меня, не замечал бури, бушевавшей в его душе.
Максимилиан, застывший у алтаря, подобно скульптуре, спрятав руки за спиной, сосредоточенно изучал лики святых на иконах. Его лицо, с мягкими чертами, оставалось непроницаемым, но мне чудилось, что мысли его блуждают где-то далеко за пределами этой церкви. Скорее всего, он размышлял о предстоящем переезде во Франкфурт, куда ему предстояло отправиться вместе с юной женой после свадьбы, повинуясь велению службы.
И вот, наконец, появилась Мичи, ведомая под руку отцом. Её лицо было лишено каких-либо эмоций, как будто она направлялась не к алтарю, а на обыденную прогулку по парку. Она держала букет и руку отца с непоколебимой уверенностью, её шаг был твёрд и размерен, несмотря на тяжёлый шлейф, струящийся за ней подобно белому водопаду, и пышную фату, окутывающую её облаком.