Подземелье
Шрифт:
Во всем теле была боль. Малейшее движений глаз, малейший взгляд сопровождался невыносимой болью. Невозможно было смотреть. Мир вспыхнул, а затем погас. Тьма затопила мир вокруг. Зур”дах ослеп.
Гоблиненок сел.
Где-то тут рядом лежала Кая. Надо было ее найти. Наугад он дополз до нее. Нащупал со страшным узнаванием ее еще теплое тело. Он уже знал что она мертва, но сейчас, сжимая ее тело, так не казалось. Если бы не голова, страшно свернутая набок…она казалась бы живой.
Прижав ее к себе он привалился к стене.
После сумасшедшего всплеска эмоций и боли
Он осторожно гладил ее лицо, боясь что-либо нарушить.
Вдруг его рука наткнулась на…змею. Она обвилась вокруг руки девочки плотным кольцом и никак не среагировала на его прикосновения. Нет, она была живая. Но…ей было безразлично все, что происходило вокруг.
Жжение в глазах Зур”даха постепенно переходило в простую тупую боль и она отвлекала от любых мыслей.
Несколько раз от бессилия он чуть не выронил тело Каи, потому что дикая слабость резко навалилась на все его тело. Будто он участвовал в ожесточенной схватке и не один час. Ресурсы организма были израсходованы. А он ведь и не сражался ни с кем. Просто подошел и убил оцепеневшую, загипнотизированную его Пробужденной кровью тварь.
Вставать и идти ему никуда не хотелось.
Куда теперь идти и зачем — он не понимал.
Жуткая пустота внутри, которую он внезапно и остро почувствовал заставила тело вздрогнуть. Но Каю из рук он не выпустил, хоть и чувствовал, что минута за минутой она становится холоднее. Остатки тепла окончательно покидали ее тело, но Зур”дах продолжать крепко держать тело девочку, будто это могло оживить ее, будто его собственное тепло могло перетечь к ней и согреть от безжалостного холода.
И все же, даже просто от того, что он держал ее, ему становилось легче. Чуть-чуть. Ему казалось, что так он ее не бросил.
Почему все случилось так?
Почему моя кровь помогла убить эту тварь, когда уже было поздно? Почему не раньше ? Почему паук внутри появился так поздно?
Он не понимал.
Если бы Кровь Пробудилась на пару мгновений раньше, ничего бы не произошло.
Кая была бы жива.
****
Зур”дах сидел так долго, что мелкие насекомые стали залезать на него. Поначалу он никак на это не реагировал. Однако, когда они стали залезать на Каю, он зашевелился, тряхнул головой, сбрасывая их с лица и убрал заползших на девочку. Запах исходящий от ее тела стал их привлекать, притягивать.
Он резко встал, опираясь на копье. Почти все время он просидел с закрытыми глазами, и сейчас открывать их оказалось сложно — они болели. Веки не хотели подниматься, будто весили больше булыжника. Хорошо хоть остальное тело шевелилось нормально, хоть и по нему разливалась странная слабость.
Когда глаза наконец открылись и начали различать реальность вокруг он увидел посиневшее лицо Каи и сразу отвернулся в сторону, стиснув зубы.
Ни сил, ни желания идти вперед не было, но он все же сделал несколько шагов.
Слева от
Вперед…Надо идти вперед.
Тело Каи стало намного холоднее, намного. И согреть его было просто невозможно. Зур”дах стиснул зубы. Он уже знал, что не останется тут. Жажда жить была сильнее, она исходила изнутри от крови, которая уже беспокойно зашевелилась и гнала его вперед, заставляя подняться и идти.
Но и бросить тело девочки он не мог.
А где же змея? — вдруг всплыл в его голове вопрос.
Убежала?
Пока он сидел несколько часов с закрытыми глазами, то ни на что не обращал внимания. Вдруг он заметил, что вокруг левой руки девочки, будто браслет, обвилась кольцами змейка.
Зур”дах дотронулся до нее. Она всегда была холодная, потому это его не удивило. Удивили мертвые глаза и жесткость тела, которое будто спазмировалось навсегда.
Умерла.
Змейка никуда не убежала, не исчезла, а просто обвилась вокруг руки девочки и так умерла.
Гоблиненок сглотнул. Это заставило его самого оцепенеть на несколько минут. Но ноги сами двинулись вперед.
Прижав Каю покрепче к себе он шел. Каждый шаг давался легче предыдущего. Но каждый раз тело Каи жестко толкалось в его грудь, напоминая о себе, и Зур”дах не мог не вспоминать о том, что при жизни, когда она прижималась к нему, то была мягкой и теплой, теперь же…
Сердце вдруг забилось с странной болью, будто кто-то с силой сжимал его, выдавливая из него всю кровь.
Дышать стало тяжело.
На мгновение слезы подступили к глазам, но это вызвало такое невыносимое жжение, что он сдержался. Все вокруг было затянуто едва заметной дымкой и он даже не смотрел куда шел. Просто вперед-вперед-вперед.
Ведь какая разница куда идти, если все равно не знаешь куда?
Иногда он останавливался, потому что хотелось есть до тошноты, но он так и не смог засунуть в себя ни гриба ни чего-нибудь другого. Пить тоже хотелось, но почему-то он решил терпеть эту жажду, будто наказывая себя за что-то.
С каждым часом жажда и голод усиливались. Все это время гоблиненок не выпускал из рук тело Каи.
На третий час у него началось головокружение. Тоннель заваливался то вправо то влево, хотя на самом деле был ровным.
Странно, что на меня никто не нападает.
Иногда ему приходилось отгонять летевших на него здоровых мух, но к этому он привык: махал рукой перед собой - и всё.
Еще через несколько часов всей прочей живности убавилось, зато появились пауки всех возможных видов. Они ползали по стенам не трогая друг друга и, что удивительно, нигде не было паутины. Просто стены, где переползали друг через друга сотни пауков. Часть из них сидела не двигаясь и лишь провожала его своими черными блестящими глазами.