Подземелье
Шрифт:
В другой ситуации Зур”дах может куда-нибудь свернул — обратно, или поискал бы боковой проход. Но не сейчас…
Никакого страха перед этими мелкими особями в нем не было. Он осторожно переступал через тех, что были на полу, и шел дальше даже не оборачиваясь. Он не ощущал от них ни малейшей агрессии, да и сами они никак не реагировали ни на него, ни на труп в его руках.
Левая рука, которая прижимала девочку совсем затекла от долгой неподвижности и он ее почти перестал чувствовать.
На какое -то
— Ничего, Кая, мы найдем Драмара.
Лишь спустя десяток мгновений он осознал, что сказал это в пустоту. Это были слова, обращенные к самому себе.
После этого он с кристальной ясностью осознал что теперь остался совсем один в тоннеле. Еще недавно их было двое — он и Кая, а теперь он навсегда один. Последний из всех.
Изнутри огромной волной прорвалась жалость за всех: за Каю, за всех погибших, за себя, за маму, за племя, за несправедливость. Он заревел.
Стало очень больно. Каждая слеза вытекавшая из глаз будто прожигала огненную дорожку на лице, но остановиться он не мог и не хотел. Впервые за все время он заплакал по-настоящему. Даже после смерти мамы так страшно не было. Тогда вокруг крутились другие гоблины, был Драмар, было кого ненавидеть — теперь же даже ненавидеть некого. Только себя. За слабость.
Зубы аж хрустели, так сильно он сжимал их.
Раздался треск — рука сжимающая копье раздавила древко, и так до этого обгоревшее, в щепки: оно просто разлетелось на две части.
Не было больше ни голода, ни жажды — была только боль, идущая изнутри.
— Ничего… — прижал он Каю, не зная зачем, - Ничего…
Пауков стало меньше, но он этого даже не заметил, лишь когда появились ярко сияющие пауки-огневки он приостановился. Не обратить на них внимания уже было невозможно — они слишком слепили глаза и больно резались испускаемым светом. Его слезы прекратились сами собой.
Волна умиротворения нахлынула откуда-то извне, разогнав все его мысли.
Зур”дах удивленно тряхнул головой. Свет на стенах погас уже через мгновение.
Пауки-огневки, которые были везде: на потолке, на стенах, на полу, медленно-медленно зажигались вновь, разгораясь до яркой вспышки, а потом резко гасли. Все они пульсировали в едином ритме. Впервые гоблиненок увидел пауков таких разных цветов: синих, голубых, фиолетовых, желтоватых, красных. Тысячи сияющих во тьме огоньков.
Он сделал несколько шагов.
Тепло. — понял он через секунду.
В тоннеле стало удивительно тепло.
Уже через пару десятков шагов Зур”дах увидел, что тоннель заканчивается.
Шаг. Еще шаг. Шаги давались трудно. На него никто не нападал и не собирался. Это было странно. Бессознательным движением правой руки он прикоснулся к пауку на стене сразу ощутив горячее тепло
Гоблиненок двинулся дальше, переступая пауков.
Чем больше он приближался к пещере, тем сильнее в нем возникало какое-то непонятное, но знакомое ощущение.
Кровь внутри вновь зашевелилась.
Когда он оказался прямо у входа, а перед глазами открылась вся пещера, он внезапно понял, что это было за ощущение — это было ощущение дома, ощущение чего-то родного. Куда-то ушла зажатость, напряженность в теле, будто кто-то погрузил гоблиненка в теплую воду. Он остановился, не совершив последнего шага.
Кровь паука внутри ликовала.
Что это?
Шаг — и он оказался внутри небольшой пещеры, размером несколько тысяч шагов как в длину так и в ширину.
Невозможное в Подземельях ощущение спокойствия и безопасности сейчас полностью заполняло его тело.
Безопасно.
Все пространство пещеры наполняли тысячи пауков: маленьких, больших, крохотных, — и все они вспыхивали и гасли, будто звезды в космосе. Это настолько заворожило Зур”даха, что он на какое-то время забыл кто он и где он. Это медитативное пульсирующее свечение гипнотизировало, затягивало.
Несколько минут он стоял не двигаясь, а потом услышал кровь, почувствовал, как его сердце начинает биться вместе с этими пауками в едином ритме. Возникло ощущение легкости и в тоже время тяжести. Он был будто каплей в медленном потоке, который утягивал его за собой.
Единение.
Что это?
Будто в голове прозвучал какой-то шепот или шорох.
Голоса. Пауки шепчут.
Все едино…Все едины…Все одно…Вместе…
Целое и часть...все одно...все одно...
Отпусти…Отпусти…Отпусти…
Тысячи шепотков звучали в его голове сливаясь в понятные ему слова-формы-мысли которые призывали выбросить из головы все. Вообще все. Отпустить всю накопленную боль.
Тело дрожало от единой пульсации. Все вокруг будто замедлилось. Время замедлилось.
Огоньки стали вспыхивать и гаснуть медленнее в несколько раз, а потом еще и еще медленнее. Пока все не стало происходить настолько медленно, что он мог разобрать шепот каждого из сознаний пауков.
Все они сливались, образуя единую мысленную волну, которую и слышал Зур”дах.
Свой…свой…свой…
Изнутри него рвалось понимание — это братья. Они часть.
Живой…Мертвое…Живой…Мертвое…Живой…Мертвое…