Поезд 666, или число зверя
Шрифт:
Проводница. А ты главный бандит.
Интеллигент помутившимися глазами смотрит на женщину. Та разводит руками, как бы говоря: «Куда от правды денешься?». Вцепившись себе в волосы, интеллигент в отчаянии скрывается в купе.
Голос старухи. За какие грехи мучаете меня? То в темноту бросите, то светом слепите. Вроде честно жила, жила, как могла, пошто теперь терзаете?
Женщина (ворчливо). Честно она жила!.. Ну, и дура! Впрочем, и я ничем не лучше!.. (Проводнице.) Что, пора спать?
Проводница. Да, я гашу верхний свет.
Расходятся.
Верхний свет гаснет.
Голос старухи. Ой, темно! И грохочет что-то! Что за гром такой страшный? И все качается. (Пауза.) Бросили меня, заперли куда-то. Ой, холодно! (Пауза.) И по маленькой нужде хочется. Что ж делать, милые? Господи, что делать?
Плач ребенка.
Голос Юли. Не плачь, мой сладкий, не плачь. Спи, золотце, утро будет ясное. Вот уже и засмеялся, радость моя!..
Плач затихает. Стук колес и редкое мелькание огней.
Занавес.
* ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ *
Поезд останавливается. Голос диспетчерши сообщает: «Скорый поезд 666 Калинов-Москва прибыл на первую платформу». Проводница выходит в тамбур, слышно, как гремит, опускаясь, лестница. Дрюндель и Вовчик выходят в коридор, закуривают.
Дрюндель. Ты такое за ним припомнишь? Добрый час едем, а он ни слова не сказал. Смотрит в окно, собака, и молчит.
Вовчик. Крыть нечем.
Дрюндель. Точно! И как только мы с этим психопатом в дружбу вляпались?
Вовчик. Не говори. Абсцесс.
Дрюндель. Помнишь, как он на кухне вздумал прочитать узбекам лекцию о товариществе? Если бы ты его за шкворень не упер, они бы его точно зарезали. А помнишь картину в Ленинском зале? «Штурм Берлина». Он на колонне рейхстага приписал: «Капитан Федоров. Жил как собака, погиб, как герой. 5 мая 45 года». Ротный полгода всех до одного сношал, хотел узнать, кто автор.
Вовчик. А приятно!
Дрюндель. Я, вообще-то, очутившись в этом поезде, поначалу обрадовался, думал, Писатель ротного отыскал, и мы едем отдать ему долги по полной программе. А чему обрадовался? В Москве военное положение, и если мы офицеру в ухо двинем, нам впендюрят по полной катушке. А если он за услуги хунте или, наоборот, президенту, уже генеральские погоны получил? Нас же сразу к стенке, Вовчик! Нет, ты понимаешь, во что на этот раз нас хотел втравить Писатель?
Вовчик. Ты ж сказал…
Дрюндель. Что он не нашел Федорова? Да, я и забыл. И что ему неймется? У меня дело со скрипом, но движется, через год, через два получу для своей труппы статус муниципального театра. У тебя тоже перспективы наметились. Иностранцы к нам приезжать начали, мотель для них строят. Чтобы родить, девять месяцев нужно ребенка вынашивать. А он нам предлагает родить за девять дней. Пока ты спал, стихи мне читал: «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья! Россия вспрянет ото сна, и на обломках самовластья напишут наши имена!» Наши, с вами имена, говорит, золотыми буквами…
Вовчик. …на
Дрюндель. Обещал лично всучить нам кусочек от мавзолея Ленина с автографом. А зачем мне кладбищенская атрибутика? Мне жизнь мила. Вон, к нему женщины сами косяком валят, хотя он для этого пальцем о палец не ударяет. Почему, спрашивается, я, как лось, рогами стучу перед каждой телкой, а ему все достается на халяву?
Вовчик. Игнорируй. Успех обеспечен.
Дрюндель. Уйти в монашество? Нет, пусть все остается, как есть. А вот женщину ему надо найти. И мне тоже. Ты не представляешь, какой это ужас — быть холостяком. Это вы с Писателем способны по несколько лет блюсти аскезу, а я — нет.
Вовчик. Без комментариев! Ноль внимания. Оскорблять бесполезно.
Дрюндель. Знаешь, у меня жена перед разводом увлеклась эзотерикой и всякими там проблемами космической энергии. Если нам открыть свои синие, а лучше — фиолетовые чакры и через астрал намекнуть, к примеру, соседке по купе, что там, через стенку, ни за что пропадает парень, может быть, все пойдет как по маслу. Напряжемся, Вовчик, и увидишь: она выйдет из купе и летящей походкой пройдет к Писателю, даже не заметив нас.
Вовчик. Дикость. Средневековье. Ладно. Убедил.
Дрюндель. Собрались!
Поезд трогается. Дрюндель и Вовчик смотрят на дверь, ведущую в купе Юли. После напряженной паузы медленно отодвигается дверь в последнем купе и появляется интеллигент.
Интеллигент (закуривая). Вы не на баррикады Белого дома едете, да?
Дрюндель (не скрывая разочарованности). Нет. С утра мы обошли все заведения Калинова и по полной перпендикулярности здешних жителей к происходящему в столице сделали вывод, что ничего серьезного у хунты не получится. Эти обалдуи играют не по своим правилам, а потому изначально проиграли… Ты, дядя, только не подумай! Мы и на баррикады интереса ради могли бы выйти, но третий наш кореш, Писатель, уверяет, что наша помощь там не понадобится. Он, Писатель, увлекался историей и усвоил, по его словам, одно: плодами революций пользуется не те, кто проливает кровь, а потом ликует на праздничных площадях, а совсем другие люди. Через какое-то время сладость победы над супостатом выветрится, и героям баррикад станет стыдно за то, что вольно или невольно привели к власти такую сволоту. Так вот, чтобы им не пришлось краснеть, чтобы среди новых сильных мира сего оказалось хотя бы несколько порядочных людей, он и везет нас, своих дружбанов, к месту действия. А мы не желаем, чтобы нас туда везли.
Интеллигент. И правильно. Вот у меня сложилось впечатление, если что-то и происходит в сферах, куда вы стремитесь, то, пардон, исключительно круговорот дерьма в природе. Хотелось бы с вашим приятелем согласиться, да? В конце концов, мы едем в одном поезде, в один город…
Вовчик (приходя в волнение, вдохновенно). Строго говоря, не совсем так, и даже совсем не так. Знаете ли вы про теорию двух городов? Красиво, черт побери, получается, красиво. Вот, скажем, кроме земного Иерусалима со всеми его синагогами, Стеной плача, резолюцией ООН и Ясиром Арафатом существует Иерусалим небесный намного улучшенная копия первого, град преображенный, очищенный от скверны и несовершенства. Точно так же там, на небесах, или, если угодно, в соседнем с нами мире, есть второй Лондон, второй Париж, вторая Венеция. Насчет Нью-Йорка — не уверен, а вот небесная Москва точно существует и кое-кто даже имеет шанс пропасть туда, оставаясь в здешней материальной оболочке.