Поход на край галактики
Шрифт:
Он бушевал еще долгое время, пока силы окончательно не покинули его. Воитель рухнул на колени, руки его заливала фиолетовая кровь, как собственная, так и его детей, с клыков же капала красная, вражеская. Он уже не плакал, не мог. Его глаза пересохли, видимо израсходовав все запасы слез, которые мог породить его организм. Герад не чувствовал ничего, кроме боли, горя и отчаяния. Ничего. Совсем ничего.
Его рука потихоньку начала двигаться к ножу, закрепленному на поясе. Обнажив его, воитель прижал острие к своему горлу. У него больше не оставалось сил на то, чтобы сопротивляться. Он хотел лишь одного – увидеть своих близких.
Когда он надавил, лезвие с трудом прорезало его толстую чешую. Маленькая струйка крови побежала по горлу и достигла доспеха, по которому зазмеилась вниз. А он все стоял, не в силах протолкнуть лезвие дальше. Всего одно легкое движение, одна секунда боли, и все прекратится.
Воитель почувствовал, как что-то защекотало его нос. Открыв глаза, он увидел на кончике своего носа ящерку, переливающуюся множеством цветов. К'Тах бежал по его морде, скребся о твердую жесткую чешую. Подбежав ближе, он заглянул прямо в один из больших желтых глаз Герада, поворачивая голову то так, то эдак. Наконец он пополз вперед и взобрался прямо на макушку гиганта, и, похоже, устроился там, словно это было его новое жилище.
Воитель хотел было убрать его оттуда, но для этого нужно было бросить нож. Герад затрясся всем телом. В его душе шла мучительная борьба, руки тряслись так сильно, что он ненароком оставил два длинных неглубоких пореза вдоль всего горла, но так и не достиг того, чего так страстно желал раньше. К'Тах скатился вниз, упал прямо напротив того самого глаза, в который смотрел несколькими секундами ранее. Сам того не осознавая, Герад выпустил из рук нож и аккуратно, стараясь не поранить, снял К'Таха со своего рыла и бережно положил в подсумок на своем поясе.
Воитель с трудом встал на ноги, которые казались ему очень и очень слабыми, словно он оббежал весь город по кругу. Он бережно поднял своих детей и занес в один из покинутых домов. Там он нашел большую кровь, в которую и положил их остывающие тела, укрыв тонким пледом. Уже на выходе он решил напоследок взглянуть на них, а затем вышел наружу.
Его глаза были устремлены на небо, которое все так же истекало огненными слезами. Проследив траекторию ближайшей из них, воитель рванул вперед, подобрав свое копье и прокладывая себе путь прямо через тонкие стены домов. Ему было плевать на то, что он нужен в штабе, ему было плевать на то, какие разрушения он оставлял за собой. Все чего он сейчас хотел – убивать врагов, погубивших его семью. Уничтоживших его душу. Погубивших его разум. Тех, кто выжег в нем последние остатки милосердия и доброты, превратив в машину для убийства. Убивать и больше ничего. Должно быть не так уж сложно.
* * *
Пока флот Альянса и империи ящеров вели свою битву в космосе, прошли многие часы. Там где недавно было почти две тысячи кораблей, теперь осталось в три раза меньше. Там где недавно величественно проплывали огромные бронированные гиганты, теперь были лишь искореженные остовы. Там где была система обороны, способная удержать армию, теперь была лишь пустота. Там где были установлены массивные лазеры, остались лишь выжженные пустоши.
И все это было создано войной. Войной по незнанию. Войной по недоразумению. Войной ради высшей цели. Войной, которая началась ради войны.
Пока люди и ангелы увлеченно обстреливали планету, ящеры бежали. Пока одни обливались потом, раз за разом заряжая смертельный груз в орудия, другие гибли ужасной смертью. Когда одни
На планету высадились сотни людей. Многие немедленно вступили в бой с врагом, другие же расстреливали безобидных гражданских, не видя разницы между ними и солдатами, а третьи устраивали оборону в пустошах. Никто и не мог помыслить, что все это неправильно. Все что они видели вокруг себя, это двухметровые ящеры с острыми клыками. Монстры. Чужие. И больше ничего.
Пока флот Альянса вел планомерную бомбардировку и высадку войск на планету, пока корабли ящеров спешно отступали к границам системы, в точке выхода флота людей и ангелов происходили куда менее зрелищные события. Одинокий корабль вышел из аномального измерения во вспышке света, даже близко не стоявшей с той, что была создана одновременным прибытием тысячи судов до нее. Легкая аномалия, возвестившая о его прибытии, довольно быстро затерялась в непрерывном потоке данных, поступавших на корабли Альянса. Ни один оператор, инженер или наблюдатель не обратил на нее ровным счетом никакого внимания, продолжая выполнять свои обязанности.
Корабль размером не превосходил и ста метров. Вытянутый, с довольно резкими очертаниями и абсолютно черный. Совершив переход, он замер в пустоте, не включая двигатели до тех пор, пока не пропали последние пульсации астральной энергии, хлынувшей вслед за ним. Активировав маскировочное поле, сделавшее его невидимым для всех систем обнаружения, которые когда-либо были созданы Альянсом, он запустил маневровые двигатели, выровнявшие его положение в пустоте. Еще немного погодя запустился основной двигатель, который начал двигать корабль к его цели, с каждой минутой набирая большую скорость. Одинокий пассажир в последний раз выглянул в иллюминатор, бросив полный презрения взгляд на корабли ангелов и служащих им людей, и затемнил его, чтобы не ослепнуть на пути к своей цели.
Его корабль двигался медленно, неспешно, неслышно и абсолютно незаметно. И путь его лежал прямо к местному светилу.
11
Убийца крался по коридору, практически сливаясь с тенями, окружавшими его. Весь в черном, в маске, напоминающей демона, он был невидим на фоне окружавшей его темноты. Снаружи здания уже была глубокая ночь, все спали, дожидаясь следующего дня, но тот к кому он пришел не застанет следующего утра. Сегодня он накажет того, кто предал их. Предал все принципы. Идеалы.
Из бокового коридора вышла молодая девушка. Она шла, едва переставляя ноги. Глаза ее за толстыми окулярами очков слипались в ожидании сна. Видимо одна из работниц, задержавшихся допоздна. Таких здесь было великое множество. Многие оставались ночевать прямо на своем рабочем месте, другие работали в ночную смену и ожидали когда же их, наконец, сменят.
Он прижался к дверному проему так плотно, что стал практически един со стеной. Девушка прошла мимо него, даже не подумав глянуть в его сторону. Она ушла прочь, а он все ждал, пока не затихли последние шаги. Он уже двадцать минут пробирался по этому зданию. А ведь это только двадцатый этаж, тогда как ему надо на восьмидесятый! Сколько еще ему нужно будет прятаться? Насколько он знал, после тридцатого этажа здание будет пустовать, ведь там был строгий распорядок, не позволявший работникам задерживаться дольше положенного. Значит, там он и наверстает упущенное время.