Полет валькирии
Шрифт:
– Асбранда сын, отдохнет пусть, – отложив посох, Гримнир протянул руки к костру. – Проснется, когда я уйду.
– Кто вы такой?
– Ты слышала имя – Гримниром зовусь я. Я странник и не наврежу.
– Прямо бродячий артист, – себе под нос буркнула Кристина.
Поймав на себе выжидающий взгляд гостя, девушка спохватилась:
– У нас мало припасов, но если вы голодны…
– Мёда бы выпил иль эля. – В своей странной поэтической манере отозвался Гримнир. – Еду или воду – оставь при себе. И мою благодарность прими. Радушье хозяйки делает честь, хоть и столь скромен
– Это не мой… не наш дом, – взявшаяся было за сумку Кристина, поставила ее на пол. – У нас его нет.
– Ведомо это и мне и тебе. Но дом твой утерян был раньше, чем Асбранд в Вальхаллу ступил.
Кристина вздрогнула. Вскочив на ноги, она выхватила кинжал, но странный гость даже не пошевелился. Он обратил свой взор на девушку и та, встретившись взглядом с Гримниром, потеряла дар речи: вся ее прошлая жизнь вмиг пролетела перед глазами, от самого детства, до удара молнии.
– Ведомо все мне, пусть глаз и один. Но вижу в достатке я им.
Эмоции Кристины отразились на ее лице. Это вызвало у Гримнира улыбку. Он легко встал и выпрямился, разом став куда выше, чем был прежде – острый наконечник шляпы уперся в потолок.
– Уважила гостя и не пожалела ни теплоты, ни еды. Чисто твое сердце. Я это увидел. И смелость твою оценил. – Голос старика стал сильнее, теперь он звучал не хрипло, а раскатистым басом, мигом заполняя все пространство вокруг.
Кристина смотрела на Гримнира во все глаза, не в силах не то, что отвести взгляда, она не могла закричать и даже вдохнуть. Тело отказывалось слушаться, а сердце забилось так быстро, что готово было выскочить из груди.
– Пусть мне солгала, но тебя я прощаю. Без умысла злого, погибшей ты имя взяла. – Продолжил Гримнир. – В обмен на добро, отплачу тебе тем же. Запомни слова. Они жизни спасут. Направь свои стопы к морозным ступеням. Судьбу свою встреть и не мешкай в пути.
– Я не понимаю…
Снаружи послышался топот копыт. Кристина выбежала на улицу, едва не поскользнувшись в грязи, но успела увидеть лишь размытый силуэт, что скрылся за холмом: высокий воин с копьем в руках на странном коне. Почему странном? Кажется, у животного было восемь ног.
– Мне надо сесть и попить, – окончательно сбив спутника с толку, девушка прошла мимо него.
Но, взяв мех с водой, Кристина просто подержала его в руках и положила обратно, а сама опустилась рядом, прямо на пол.
– Ты можешь объяснить, что случилось?
– Могу, но сама не знаю…. Ты просто послушай и не перебивай. Даже если разозлишься, все равно дослушай.
Набрав в грудь побольше воздуха, Кристина пересказала мужчине последние события, которые он, по какой-то непонятной причине, проспал. То, что Ульв не проснулся при звуках незнакомого голоса, Кристина могла объяснить только вмешательством каких-то потусторонних сил и, к ее удивлению, подобная версия не казалась такой уж фантастической, после знакомства с Гримниром.
Закончив рассказ, девушка посмотрела на Ульва, что не перебивал ее и слушал внимательно. Воин покачал головой и криво усмехнулся.
– То есть, ты понимаешь, что произошло? – севшим голосом спросила она.
– Да, – уверенно кивнул Пеплогривый. –
* * *
С того момента, как они покинули пещеру, Ульв не произнес ни слова: мужчина выглядел задумчивым и Кристина понимала, что он размышляет над ее рассказом. Сама девушка тоже, раз за разом, мысленно повторяла услышанные от Одина слова.
Но, с трактованием местной поэзии у Кристины явно возникли проблемы: что еще за морозные ступени такие, к которым она должна идти? Впрочем, если по дороге встретится нечто подобное, то незамеченным не останется… наверное.
Гораздо больше девушку волновало то, что Один просил передать Ульву о его мече: клинок не принесет хозяину победы в битве. Значило ли это, что сыну Асбранда стоит избегать сражений? Но как убедить в этом того, кто считает уход от боя высшим проявлением трусости, недостойной мужчины?
Никак. Ульв был, пожалуй, самым упрямым человеком из всех, кого знала Кристина. Если уж он что-то вбил себе в голову, то проще заставить реку течь обратно или сдвинуть гору, чем переубедить Пеплогривого. Можно привести ему миллион доводов, он воин просто отметет их и все, хоть в лепешку расшибись. Если бы упрямство Ульва было щитом, то едва ли его получилось пробить даже самому сильному противнику.
Сама мысль о гибели спутника причиняла Кристине боль. Стоило ей это представить, как сердце замирало, на глаза наворачивались слезы, а грудь сжимало незримыми тисками.
Отринув скорбные мысли, девушка решила, что не позволит Ульву погибнуть, чего бы ей это не стоило. Если понадобится, она просто ударит упрямца по голове рукоятью кинжала и… и дальше Кристина не придумала. Вполне возможно, что воин не потеряет сознания и только разозлится, а если чудо все же случится и он лишится чувств, то девушка и с места не сдвинет такую громадину, в нем веса, наверняка, килограмм сто.
“Да уж, задачка не из легких” – безрадостно подумала Кристина.
Вздохнув, Кристина проводила взглядом взметнувшееся вверх облачко пара и поспешила догнать Ульва. Воин ждал ее чуть дальше. Он достал из сумки Гуннара веревку и обмотал ее вокруг своего пояса, после чего проделал тоже самое с Кристиной, привязав девушку к себе.
– Боишься, что меня ветром унесет? – улыбнулась она, тронутая такой заботой.
– Склон здесь крутой, если оступишься и упадешь, то будешь скользить вниз, пока не разобьешь голову о камни.
– А, ну да… – Кристина скорчила кислую мину, но Ульв уже отвернулся от нее и первым пошел вперед.
– Такой ты романтичный, – сердито буркнула девушка но, на всякий случай, проверила прочность затянутого воином узла: романтика романтикой, а биться головой о камни ей как-то не хотелось.
Они поднимались медленно, держась рукой за холодные камни скал. Впрочем, Кристина не очень-то боялась упасть – наверняка, даже если она повиснет на веревке, Ульв устоит на ногах. Но вот платье испачкается, а ведь ему и так порядком досталось: вон, на рукаве до сих пор следы крови ворга, подол тоже в грязи, не хватало еще что-нибудь порвать. А ведь это подарок Астрид…