Полицейский и философы
Шрифт:
Йеллинг взял протянутый ему Сандером листок с заметками.
— Вы не могли бы дать мне машину сейчас же туда поехать? — несмело спросил он.
— Разумеется, — ответил Сандер, позвонил в гараж и дал необходимые распоряжения. Потом, обмахиваясь папкой с бумагами, заметил: — Вам ничего не говорит, что наш Оливер отправился в Чарлзтаун?
— Также и Эндрью Симей туда поехал вечером семнадцатого, — уже с порога сразу ответил Йеллинг. — Или, во всяком случае, сказал, что туда поехал…
— А то я уж думал, что вы не заметили этого совпадения, — с дружеской иронией усмехнулся Сандер.
Йеллинг
— Если не ошибаюсь, в Чарлзтаун? — улыбаясь, спросил водитель.
— И на полной скорости, — отозвался Йеллинг.
Лучше бы он не отдавал такого приказания водителю полицейской машины. Безумная гонка два дня назад, когда он поехал за Лесли Стивом на берег Девилиза, перед этой просто бледнела. Автомобиль был одной из самых новых моделей, с мощным мотором. С места он сорвался одним прыжком со включенной полицейской сиреной, от пронзительного воя которой можно было оглохнуть. Центр города они миновали на скорости девяносто в час. Выехав за город, скорость перевалила за сто десять. Йеллинг даже не осмеливался попросить ехать помедленнее. У него просто захватило дыхание, и он поклялся себе никогда больше не просить ни одного шофера ехать побыстрее. Когда машина у въезда в Чарлзтаун замедлила ход, Йеллинг мысленно поблагодарил судьбу, что она еще раз сохранила жизнь.
— Найдите гостиницу «Вентея», — сказал он водителю.
Оливер Стив находился в своей комнате в гостинице, как и доложил Йеллингу полицейский, ведший за ним наблюдение. Средний брат из семейства моралистов лежал на кровати и глядел в окно на улицу. Он был в одной рубашке, без ботинок, растрепанный. Видно, только недавно проснулся. Услышав стук в дверь, он хриплым со сна голосом спросил:
— Кто там?
— Это Артур Йеллинг, мистер Стив, — сказал из-за двери инспектор, стараясь, чтобы его голос звучал как можно приветливее. — Откройте, пожалуйста.
Не прошло и двух минут, как Оливер открыл дверь. Он уже надел пиджак, ботинки и слегка пригладил волосы.
— Вы за мной шпионите так же, как и за отцом, — пробурчал он, впуская его в комнату. — Что вам от меня надо?
— Конечно, вы будете сердиться, но мне просто необходимо безотлагательно с вами поговорить.
И Йеллинг, не ожидая приглашения, которое, впрочем, вряд ли бы и последовало, опустился в обшарпанное кресло. Оливер Стив остался стоять и глядел на него с выражением неприкрытой враждебности на грубой физиономии.
— Почему вы так внезапно уехали? — продолжал Йеллинг.
Оливер посмотрел на него еще более враждебно и насмешливо ответил:
— Потому что мне так захотелось.
— Вы действительно вольны ехать куда и когда вам заблагорассудится, — согласился с ним Йеллинг, — но не должны забывать, что полиция еще не выяснила обстоятельства смерти вашей жены, и пока этот вопрос не разрешен, вам, Как и другим членам семьи, следует оставаться в распоряжении полиции.
В злобном выражении лица Оливера проглядывали усталость и страдание.
— Это все равно, что быть под арестом, — ответил он. — Но разрешите спросить: почему? Может быть, вы подозреваете, что жену мог убить я?
Йеллинг покачал
— Нет. Я ничего не подозреваю. Я ищу улики, хотя бы недоказанные. Ваше бегство, то, что никому не сказали, куда вы отправляетесь, может представлять собой неподтвержденную улику, если не доказательство.
— Доказательство чего?
— Значит, вы согласны с тем, что это бегство. Если бы это было не так, то вы меня бы поправили, когда я сказал «бегство»… А если это бегство, то, пожалуйста, объясните, от чего вы бежали?
Оливер Стив сел.
— Я уже больше не возмущаюсь вашими формулировками и выражениями, так же как вообще ничем другим, что вы могли бы сказать или сделать. Я просто вас терплю, — ответил он.
Теперь он выглядел таким измученным, каким Йеллинг раньше его никогда не видел. Возможно, Оливера Стива угнетало безликое убожество этого гостиничного номера. Хотя он, конечно, не привык к роскоши и комфорту, но обшарпанная и унылая обивка, грязные, пожелтевшие занавески, исходивший от мебели запах плесени — все это, наверно, раздражало его.
— Вы мне так и не сказали, зачем сюда приехали, — напомнил Йеллинг.
У инспектора впервые было ощущение, что этот человек у него в руках. Вероятно, в жестком характере Оливера Стива что-то сломалось, будто лопнула в механизме какая-то пружина.
— В отпуск. Я очень много работал этой зимой. Мне нужно отдохнуть.
Йеллинг на мгновенье остановил взгляд на свисающей с потолка почерневшей липкой ленте, на которой нашли смерть сотни неосторожных мух, и проговорил:
— Это мне кажется не совсем точным. Извините, что я осмеливаюсь так выразиться, но я действительно нахожу это недостаточно точным. Ведь отпуск у вас в середине сентября, не так ли?
Оливер Стив, казалось, был ошарашен его словами.
— Да, это так. Но я поторопился взять отпуск, потому что нехорошо себя чувствую.
— Кроме того, — продолжал Йеллинг, — кто же уезжает на отдых так внезапно, даже не предупредив домашних, куда именно намеревается ехать?
Оливер вовсе не казался обеспокоенным или взволнованным, но только ничего не отвечал. Один-два раза он вроде собирался заговорить, но так ничего и не сказал. Было видно, что ему хочется и не хочется говорить.
Тогда Йеллинг вернулся к своим старым методам, исполненным сердечности и гуманности.
— Я хочу, чтобы вы видели во мне друга, мистер Стив, а не полицейского. Мне не доставляет никакого удовольствия мучить вас, и чем скорее вы мне скажете то, что вам известно, тем скорее я перестану ходить за вами словно тень…
— Да ведь я ничего не знаю, — вяло возразил Оливер.
— Вы много знаете… — приблизившись к нему и положив ладонь на его руку, проговорил Йеллинг. — Может быть, вы знаете все. Также и ваши брат и сестра, также и ваш отец. Скажите им, что я знаю, что они знают. Обязательно скажите. Это слишком ясно, слишком очевидно… У меня нет никаких доказательств, я не имею представления, что именно вам известно, но уверен, что вы знаете. И скоро я все выясню. И тогда то обстоятельство, что вы не заговорили раньше и препятствовали расследованию, будет вменено вам как тяжкая вина. Помните это.