Полицейский и философы
Шрифт:
Оливер Стив бесстрастно его выслушал, но ничего не отвечал. Он упрямо молчал.
— Почему, например, — не дождавшись ответа, терпеливо продолжал Йеллинг, — вы приехали прятаться именно сюда, в Чарлзтаун?.. В тот вечер, когда убили вашу жену, тут находился один человек, которого вы, может быть, знаете — Эндрью Симей. — Йеллинг сделал паузу. — Этот человек сейчас в тюрьме. Арестован.
Оливер Стив немного отошел от напряжения, в котором находился.
— Арестован? За что? — спросил он с плохо скрываемым удивлением.
— Мы его подозреваем.
—
Йеллинг сделал неопределенный жест рукой.
— Да во многом. Но и в отношении его нет прямых улик. Но, если мы не нападем на другой след, его ждут серьезные неприятности. Он — единственный, кто физически мог находиться в тот вечер, когда были убиты ваша жена и Жеро, на семьдесят втором километре дороги в Конкорд, так как у него есть автомобиль. Он сказал, что в тот вечер поехал в Чарлзтаун, то есть сюда, а, как вы знаете, тут есть другая дорога, по которой за десять минут можно отсюда добраться до дороги на Конкорд…
— Но нельзя же арестовывать человека по такому ничем не подтвержденному предположению! — воскликнул Оливер, не замечая того, что наблюдавший за ним Йеллинг изумлен этой его неожиданной вспышкой. А заметив, сразу взял себя в руки.
— Вы знакомы с Эндрью Симеем?
— Нет. Никогда его в глаза не видел.
— Возможно, я ошибаюсь, но проявленный вами интерес к судьбе незнакомого человека кажется несколько чрезмерным.
На этот раз Оливер не медлил с ответом:
— Меня в равной мере возмущает как творимый вами произвол в отношении меня самого, так и в отношении других. Моя нетерпимость к вашему расследованию — это вопрос, касающийся не только лично меня. Это вопрос принципиальный…
— Ну, если так… — спокойно проговорил Йеллинг. — Но вы так и не сказали, почему приехали проводить отпуск именно в Чарлзтаун…
— У меня нет денег на далекие путешествия. Еду туда, где меньше трачу.
— Ответ, мистер Стив, кажется мне недостаточно точным. Чарлзтаун — не место для отдыха. Тут даже находится тюрьма… Что же было на деле, скажу вам я сам: вы около одиннадцати часов утра неожиданно решили уехать. Причин я не знаю, но вы пожелали как можно скорее исчезнуть из города и уехали под тем предлогом, что взяли отпуск. Но совершенно очевидно, имеются какие-то другие мотивы. И если бы это не было опасно, то вы бы их от меня не скрывали, как вы это делаете.
Это рассуждение Йеллинга приперло Оливера к стене, и, несмотря на всю свою бесстрастность, он не мог сдержать раздражения. Он сказал со злостью:
— Никаких других мотивов нет. Я утомился и сегодня начинаю свой отпуск. Куда ехать, мне было все равно, лишь бы подальше от города и от работы.
Йеллинг поднялся, молча сделал два-три шага по комнате и остановился перед Оливером Стивом.
— Мне очень жаль, — сказал он, — и прошу вас не терять спокойствия, но я буду вам благодарен, если вы согласитесь отправиться со мной в город, в полицейское управление.
Оливер Стив остолбенел:
— Вы меня арестовываете?
— Не совсем подходящее слово, — мягко сказал Йеллинг. — Но, в сущности, это одно и то же.
Нервными, резкими
— Ну, пойдемте?
Они вышли из номера и спустились по лестнице в холл гостиницы. Оливер направился к кассе и заплатил по счету. Йеллинг тем временем перемолвился несколькими словами с полицейским, разыскавшим Стива в Чарлзтауне.
— Тут у вас еще жарче, чем у нас, — сказал Йеллинг. — Мы вам задали работы своим звонком.
— Да нет, я его быстро нашел. Городок у нас небольшой… — агент обвел глазами холл и встревоженно сказал: — Глядите, этот тип поднимается по лестнице. Уж не задумал ли он навострить лыжи?.. Присмотреть за ним?
— Нет, не нужно, — ответил Йеллинг, тоже глядя на Стива, который, отойдя от кассы, поднимался по той самой лестнице, по которой они только что спустились. — Наверно, что-то забыл в номере.
Они еще несколько минут болтали, но агент все больше нервничал.
— Уверяю, шеф, что мы дали ему смыться, с другой стороны есть еще один выход, по служебной лестнице.
Солнце садилось в серую мглу — легкий ветерок поднимал с выжженной солнцем земли тучи пыли. Йеллинг любовался этим зрелищем.
— Подождем еще немного, — сказал он. — Некуда спешить…
— Возможно, и так, шеф, но мне бы хотелось пойти взглянуть… — И агент бегом пересек холл и бросился вверх по лестнице.
Через несколько минут он вернулся возбужденный и встревоженный.
— Я вам говорил. Он смылся. Видели, как он выходил через сад… Проклятие! Но он далеко не уйдет, клянусь вам — из Чарлзтауна не убежишь!
— Нет, нет, — произнес Йеллинг с довольным видом. — Оставьте его, пусть себе бежит. Именно это я и хотел видеть…
И, поблагодарив агента, оставшегося стоять раскрыв рот, Йеллинг вышел из гостиницы и размашистым, легким шагом направился к автомобилю, чтобы возвратиться в город.
VIII. «Ах, моя Полли, ах, моя Полли…»
Наступило двадцать девятое августа. Со смерти Жеро и Люси Эксел прошло уже двенадцать дней. Сандер, приверженец научной теории в полицейских расследованиях, собрал уйму информации, донесений, фотографий, отпечатков пальцев. На основании всех этих материалов он образцово провел расследование, не упустив ни одной детали, но вся эта информация, все донесения и так далее и тому подобное не принесли никаких результатов. Стивам досаждали, их злили, выводили из терпения — все впустую. Эндрью Симея выпустили, потом вновь арестовали, затем еще раз выпустили — все впустую. Майкла Мэттера тоже всячески мучили — все впустую. Искали другие следы, другие версии. Устроили облавы на банды Хаванеро и Скаффа, «специализирующиеся на преступлениях и шантаже по заказу третьих лиц», — тоже впустую. Никто из этих деловых ребят не имел никакого отношения к делу Жеро.