Полковник Гуров. Компиляция (сборник)

Макеев Алексей Викторович

— Кто еще про деньги знал? — спросил Гуров.

— Никто, — убежденно ответил Разувваев. — Мы никому не говорили… Я не говорил. Если только Шмон… Хотя, ему зачем? Это мне потом уже пацаны сказали, что этот мужик, которого Шмон завалил из «бэхи» на Кутузовском, вроде как при делах, за него могут и разборки начаться. Поэтому и с машиной не спешили. Опасно. Этот Мамед все торопил…

— Значит, так, Юрик. — Гуров посмотрел на часы и решительно встал из–за стола. — Разговор наш запомни крепко–накрепко. Хочешь до суда дожить, а потом рассчитывать на маленький срок и в колонии выжить, тогда усвой одну простую истину. Ты живешь в государстве. И кроме государства, государственных

органов, в данном случае полиции, тебя никто не защитит. Все эти бредни про уголовные порядки и понятия забудь. Там волки волков жрут. И пикнуть не успеешь, как потроха выпустят. Усвоил?

— Усвоил, — с надеждой в голосе ответил Раззуваев.

— Со следователем мы поговорим. Тебя завтра официально арестуют и отправят в следственный изолятор. Наша система, и мы там все держим под контролем. Местный опер будет о тебе в курсе и в обиду не даст. Что и когда рассказывать следователю, мы тебе потом скажем. Поделись с ним информацией, и подумаем, как с вами дальше работать.

Гуров вышел на улицу первым и глубоко вдохнул ночной воздух. Он посмотрел на небо и увидел там привычное серое небо. Не видны в городе ночью звезды, а так иногда хочется постоять под звездным небом и поразмышлять о красоте окружающего мира, который не в состоянии испортить преступники.

— Чего ты там увидел? — поинтересовался вышедший следом Крячко.

— Я думаю, что пару часиков поспим, а потом стоит съездить туда, где звезды видны.

— К бабушке? Думаешь, найдем?

— Надо найти, Станислав, надо. Этот кейс очень важная улика. Он для нас и рычаг против Шмаркова. Мы только этой уликой его можем дожать, без кейса вся история — это только байки. Ну и для следствия важно. Есть кейс, значит, есть и серьезный вопрос, куда Курвихин ехал ночью, кого ждал. То ли его смерть случайная, то ли умышленная. Если его убили по заказу, тогда кому выгодна его смерть? Кейс нужен!

Глава 3

Гуров терпеть не мог лжи. Но, как его ни коробило от вранья, говорить этой тихой, опрятной семидесятилетней женщине, что ее внук Саша Шмарков преступник, было нельзя. По многим причинам. Включая и то, что Зинаида Ивановна, как звали женщину, могла просто не перенести такого известия. Выход один — сказать половину правды и тем самым постараться привлечь Зинаиду Ивановну на свою сторону в качестве союзника.

Гуров сидел за круглым столом на большой остекленной веранде и беседовал с женщиной, теребившей носовой платок. Крячко возвышался за его спиной в дверном проеме и периодически вздыхал, подыгрывая своему напарнику.

— Видите ли, — в который уже раз убедительно заявлял Гуров. — Дело запутанное, ваш Саша говорить не хочет. Может, он и не виноват ни в чем.

— Он всегда был скрытным мальчиком, — качала седой головой женщина. — Сроду от него ничего добиться было нельзя. Скрытный, но ласковый… И куда же его занесло–то…

— Так вы точно помните, что он ничего в тот день не приносил? — Гуров не стал упоминать кейс, но на всякий случай изобразил руками нечто похожее на небольшой чемоданчик.

— Да нет, — пожала плечами Зинаида Ивановна. — Я отдыхала… там, в комнате, когда он пришел. Слышу, зовет. Я ему говорю, что сейчас встану, а он — лежи, бабушка, лежи. Там у меня молоко стояло, деревенское, и гренок я напекла. А когда встала и вышла, он уже на улице был. Веселый такой. Взялся мне стенку плиткой обкладывать на улице. Я ему говорю, мол, зачем, а он смеется — хочу, говорит, чтобы дом у тебя, бабуля, красивый был.

— А можно посмотреть? — вдруг спросил Крячко.

— Что? — не поняла женщина.

— Как ваш внук обкладывал плиткой стену дома.

—

Так… — Зинаида Ивановна с некоторым удивлением посмотрела на гостей. — Там это… пойдемте, покажу.

Деликатно подав пожилой женщине руку, Гуров пропустил ее вперед и спустился следом. Необходимости в обкладывании стены этого дома плиткой он не видел. Старый кирпичный дом. Вполне крепкий. И кладка выполнена аккуратно. Смысл? Они с Крячко переглянулись, когда шли за хозяйкой по каменной дорожке. Дом обойти пришлось полностью. И тут сомнений стало еще больше. Зачем начинать обкладывать плиткой стену в том месте, где эта стена абсолютно никому не нужна — со стороны заросшего виноградом забора, отделявшего участок Зинаиды Ивановны от соседнего?

— Вот, — показала она рукой на три ряда плитки в нижней части стены прямо над бетонной отмосткой. — Жалко, что плитка кончилась, но Саша сказал, что докупит и продолжит.

— Логично, — пробормотал Крячко. — Если такой же плитки не найдет, на задней стене и не видна будет разница. Из остатков лепил.

— Зинаида Ивановна, — спросил Гуров, — а много у вас этой плитки, которую Саша на стену клал?

— Так вот вся здесь. Еще от моего покойного мужа оставалась. Он, когда на заводе в стройцехе работал, привозил. Хотел постепенно накопить, да не успел.

— М-да, — кивнул Крячко, — понятно. Всего четырнадцать плиток.

Гуров прекрасно понял, что имел в виду его напарник. Когда готовятся к таким работам, обычно закупают сразу: плитку, плиточный клей для наружных работ, уровень, специальный инструмент в виде шпателя–гребенки. Хотя здесь плитку внук клал на раствор. Клал неровно, торопливо. Или просто навыков нет, и результаты работы получились у него такими корявыми. Что–то нелепое было во всей этой затее.

Подобрав с земли небольшой камушек, Гуров подошел к стене, присел на корточки возле облицованного плиткой участка и постучал по крайней плитке, потом по второй, третьей. Хозяйка дома хмурилась, но не мешала полицейским. Есть! Услышав характерный звук пустоты под плиткой, Стас удовлетворенно хмыкнул.

— А что у вас в этом месте было? — поднявшись на ноги, обратился к хозяйке Лев.

— Отдушина там была. Мой муж, когда дом строил, говорил, что под полами надо обязательно оставлять пространство для проветривания. Чтобы не гнили, значит. Вот и оставили с этой стороны дырку в полкирпича, да и с другой тоже.

— А зачем же ваш Саша ее заложил?

— Ой, я уж и не знаю, кому верить. Мне жить–то осталось не так много, на мой век хватит, а там уж пусть разбираются, кто больше понимает. Саша–то сказал, что полы и эти… лаги высохли давно, что гнить уже не будут. А еще напугал меня лихорадкой какой–то, гимарагической, что ли.

— Геморрагической, — поправил Крячко. — Мыши?

— Куда ж без них… А так, говорит, им прятаться негде и зимовать тоже.

— Ну, что, Лев Иванович, я пошел звать следователя и понятых? — повернулся Стас к Гурову.

Хлопнула дверь, послышались шаги. И вот на дорожке показалась миловидная женщина, дежурный следователь из ГУВД. Следом участковый вел двоих пенсионеров, что–то старательно им объясняя. Последним шел Крячко, крутя в руке нечто наподобие монтировки.

Он начал действовать со сноровкой завзятого строителя. Несколько раз постучал сбоку в пласт раствора под крайней плиткой, потом, увидев какую–то образовавшуюся щель, начал осторожно отколупывать пласты засохшего раствора вместе с плиткой. Дело шло споро, и вот, наконец, весь участок стены был свободен от облицовки. Крячко, обмахнув остатки раствора подобранной тут же тряпкой, показал пальцем на дырку в кладке размером как раз в половину кирпича и усмехнулся: