Полное собрание сочинений. Том 83
Шрифт:
4 Бар. Александр Антонович Дельвиг (1818—1882), брат поэта Антона Антоновича Дельвига; шт.-кап. гвардии, его жена — Хиония Александровна, рожд. Чапкина. С. А. Толстая была в гостях у Дельвигов 28 июля и писала о них Толстому: «Сейчас только приехала я от Дельвигов..... ничего не могу тебе рассказать о их вечере и гостях. Провинциальный сброд с бледными барышнями, с провинциальным львом в русском бархатном казакине и черных пу-де-суа панталонах. Совсем не весело и не смешно. Petits jeux скучные, шутки кавалеров глупые и не смешные; варенья разных сортов на блюдечках. Старички играли в карты, и дети мелькают кое-где и кое-когда в пестрых платьицах и панталончиках с оборочками. Только милы очень сами хозяева, т. е.
5 [разные виды,]
6 «Старая лошадь, на которой мы много ездили» (п. С. А.). В ответном письме от 28 июля С. А. Толстая писала: «Барабан теперь опять поправился и стал есть корм, а то ты его таки уходил порядком».
7 С. А. Толстая писала в ответном письме от 28 июля: «Что же я ничего не пишу тебе о том, что нынче я получила утром твое милое письмо, милое оттого, что ты меня тоже пожалел оставлять, и что не мне одной было так больно и грустно, когда ты уезжал. Я этому очень обрадовалась, и письмо твое было такой радостью нынешнего дня, что я его везде с собой таскала и перечитывала. Я не удивилась, что ты у Новосильцовых задержался, рада, что ты отдохнул и рассеялся». (ПСТ, стр. 57.)
8 [повергните меня к стопам графини,]
42.
1865 г. Июля 27? Орел.
Бумажку я захватилъ отъ Новосильцевыхъ.1 —
Пишу еще нсколько словъ изъ Орла, откуда я сейчасъ ду. Пріду я въ Шаблыкино,2 должно быть, за полночь и предполагаю, что придется переночевать на постояломъ двор. Здоровье мое ни то, ни се, хотя одно ухо пренепріятно заложило.3 зда скучна, но время, проведенное у Новосильцевыхъ, было очень пріятно — интересно. —
Ботинки сейчасъ иду покупать, но едва ли успю отправить. Да ежели и отправить, то едва ли они прідутъ раньше меня. Мн все больше и больше становится скучно и грустно, и страшно. — Киреевскаго я, вроятно, не застану и 28 проведу въ погон за нимъ.
Стало быть, ежели придется поохотиться 29, 30 и 31, я буду совершенно удовлетворенъ и могъ бы пріхать 2-го; но это только предположенія.
Вышло же, что вмсто того, чтобы пріхать утромъ нынче, я пріду утромъ завтра.4 Во всякомъ случа 5 я буду дома, a надюсь и желаю, что раньше.
Никогда мы передъ разлукой не были такъ равнодушны, какъ этотъ разъ, и потому мн все объ теб щемитъ.5 Прощай, душенька. Пиши все дневникомъ поподробне, хоть по прізд прочту.
Л. Толстой.
На четвертой странице: Ея Сіятельству Графин Софь Андревн Толстой. Въ Чернь. Въ сельцо Покровское Графини Толстой.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 44. Датируется на основании следующего письма, в котором Толстой пишет: «Я приехал утром 28, потому что переночевал на дороге»; в настоящем же письме Толстой пишет о предстоящей ночевке на постоялом дворе. Отсюда датировка 27 июля. Почтовый штемпель: «Орел. 28 июль».
1 В левом углу первой страницы почтового листа штемпель «Воин».
2 Имение Н. В. Киреевского Карачевского уезда, Орловской губернии.
3
4 В письме от 24 июля Толстой писал А. Е. Берсу: «К 25 июля меня звал к себе Киреевский в отъезд, но нездоровье (у меня после вод 2 недели расстройство желудка) задержало меня, и я завтра отвезу всех к Машеньке и попаду к Киреевскому не раньше 27».
5 В письме от 29 июля из Покровского С. А. Толстая писала: «с чего ты взял, что мы были равнодушны друг к другу перед разлукой. Я не была равнодушна; мне было грустно, что ты едешь, и, главное, едешь больной. А твое равнодушие я считала за желчное, нездоровое расположение, в котором ничто не мило и ничто не трогает». (ПСТ, стр. 58.)
В ответном письме от 29 июля С. А. Толстая писала: «Никак не ожидала я себе такого счастия, милый мой Левочка, что ты пришлешь мне еще письмо. Только нынче встала, Душка подает мне маленькое письмецо. Я удивилась, от кого бы это? И вдруг опять от тебя..... До купанья всё списывала [роман «1805 год»], но дело идет тихо. Начну списывать, — то дети помешают, то мухи кусали ужасно; а то станет интересно, и я читаю дальше и начинаю думать и судить сама себе о всех лицах и действиях твоего романа. Мне очень Долохов нравится. Но я чувствую себя всё-таки действительно пошлой, читающей публикой».
43.
1865 г. Июля 28. Шаблыкино.
Пишу теб отъ Киреевскаго1 подъ звуки органа, играющаго увертюру Донъ Жуана,2 и въ столовой, гд пропасть разнаго приживающаго народа. Я пріхалъ утромъ 28, потому что переночевалъ на дорог. Киреевской не узжалъ еще, все ожидая дождя. Въ первый свой отъздъ онъ ничего не убилъ и, почти какъ Фетъ, смотритъ безнадежно на воду, изчезающую вмст съ дичью. Что за муаровый жилетъ.3 Очень любезенъ, учтивъ, ровенъ со всми и простъ во всхъ смыслахъ; но, видно, честный, добрый, здравомыслящій человкъ, которому и по характеру и по положенію, и по богатству легко было быть честнымъ. Онъ не хотлъ еще хать, ожидая дождей, но для меня, зная, что я пріхалъ на три дня, детъ завтра. Укладываются вина и провизіи въ огромный подвезенный къ дому фургонъ, собираютъ ружья, собаки и человкъ 6 охотниковъ, изъ к[отор]ыхъ внушающій мн страхъ и уваженіе Костецкій,4 съ к[отор]ымъ Киреевскій познакомилъ меня, какъ съ первымъ стрлкомъ въ мір.
Вызжаемъ мы завтра и, должно быть, будемъ въ зд, потому что демъ за 30 верстъ. Стало быть, охоты для меня будетъ 30, 31 и 1; ежели 2-го я вернусь къ Киреевскому, 3-го выду, 4-го пріду. Здоровье мое хорошо. Садятся ужинать. Напишу завтра. Цлую тебя. Прощай, голубчикъ.
Л. Т.
Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 45. Датируется 28 июля в виду следующих слов письма: «Выезжаем мы завтра и день [т. е. 29] будем в езде..... Стало быть, охоты для меня будет 30, 31 и 1». В соответствии с этим в следующем письме от 31 июля мы читаем: «29 мы поехали, после завтрака». В ПЖ датировано 28 июня.
1 Николай Васильевич Киреевский. См. о нем прим. 4 к письму № 15.
2 Опера Моцарта. Прокудин-Горский описывает так обстановку и зал Киреевского: «большие окна зала были уставлены горшками свежей зелени и цветов. В правой стороне от двери, у внутренней стены стояла большая музыкальная машина. А налево в простенке окон, выходящих на двор, другая, также хорошей работы, но меньшего объема. Эта последняя заводилась всегда после обеда» («Поездка в Карачевские болота», стр. 51).