В кругу твоих подруг одна ты не смеялась…Печально возвратись с их праздника домой,Ты села у окна и горько разрыдалась,Упав на кисти рук усталой головой…Ночь медленно плыла… Над городом мерцалиОгни несчетных звезд… Остывшая земляТомилась негой сна, и чутко трепетали,Вдоль улицы теснясь, густые тополя…Весна одела их нарядом серебристым.Весна была во всем – ив шорохе садов,И в говоре реки, и в воздухе душистом,И в раннем блеске зорь, и в песнях соловьев.Весна, весна пришла!.. Не мучь себя тоскою,Взгляни смелей туда, в загадочную даль!..Я убаюкаю, развею, успокоюТвою гнетущую, тяжелую печаль!..
толпа расступилась безмолвно пред ним.О, сегодня, дитя, он доволен собой, –Он себя обессмертил успехом своим.Сколько было венков! Я видал, как следилОн за пьесой своей! Он глубоко страдал!Каждый промах его, как ребенка, сердил,Каждый выход его до тоски волновал.И тогда лишь, когда весь театр, потрясен,Разразился грозою восторга и слез,Там, в тревожной груди его, был разрешенТяготивший его молчаливый вопрос.Да, не жалкий позор угрожает ему,А несет ему слава цветы и привет,То, что дорого было ему одному,То полюбит теперь, как святыню, весь свет.Но, дитя, не завидуй ему, – он пройдет,В гордом сердце его, этот гордый порыв.Острый ум его скоро и горько поймет,Что не так, как казалось ему, он счастливИ что, может, он даже несчастней их всех.Всех, гремевших ему в этот вечер хвалой,У кого вырывал он то слезы, то смехИ над чьей, как владыка, царил он душой.Что толпа? Для толпы был бы пышен цветок, –Ей нет дела до темных, невидных корней.Для толпы он велик, для толпы он пророк;Для себя он – ничто, для себя он – пигмей!Не молись на него: пред тобой не герой –Нет героев в наш жалкий, скудеющий век, –Пред тобою несчастный, усталый, больной,Себялюбием полный, мертвец-человек…Он мертвец, потому что он с детства не жил,Потому что не будет до гроба он жить,Потому что он каждое чувство спешил,Чуть оно возникало, умом разложить!Он – художник! И верь мне, не зависть они,А одно сожаленье должны возбуждать…Вот те боги, которых в печальные дни.В наши дни, мы привыкли цветами венчать!..
1885
«Нет, видно, мне опять томиться до утра…»
Нет, видно, мне опять томиться до утра!Расстроили ль меня сегодня доктораНенужной мудростью советов запоздалых,Иль это ты, мой бич, знакомая хандра,Спугнула грезы сна с ресниц моих усталых, –Но только сон нейдет! Как быть? Как скоротатьГлухую эту ночь? Когда б я мог мечтать,Я б занял праздный ум сверкающим обманомНарядных вымыслов. Но я мечтать отвык,И только истины немой и грозный ликВ грядущем вижу я за мглою и туманом…Ложь книг наскучила… Я знаю наизустьИ лживый пафос их и деланную грусть,А нового давно не слышно и не видно;Я мог бы оживить преданья прошлых днейИ отдохнуть на них больной душой моей, –Но жизнь моя прошла и горько и обидно.А между тем лежать в гнетущей тишине,И слышать кашель свой, и слышать на стенеНемолчный стук часов – несносно, нестерпимо…Прочь думы черные о смерти роковой,О том, что ждет меня за гробовой доской!Прочь тени грозные, – неситесь мимо, мимо!..Ты, только ты одна могла бы мне помочь,Ты эту долгую, страдальческую ночьСумела б и согреть и озарить любовью…Приди, о милая! Сядь ближе здесь со мной,Склонись головкою, как солнце, золотойК измокшему от слез больного изголовью.О, если в жизни я кого-нибудь любил,Знай, это ты была… Как долго я носилТвой образ в глубине души моей тревожной,Но сохранить его навеки я не мог:Шли годы долгие, и тихо он поблек…И вот я чувствую, я слышу, как в грудиКакая-то струна заплакала украдкой;Вот чей-то нежный взгляд блеснул передо мной,И сердце вновь трепещет стариной,И сердце вновь в груди пылает болью сладкой…
Как долго длился день!.. Как долго я не могУйти от глаз толпы в мой угол одинокий,Чтоб пошлый суд глупцов насмешкою жестокойНи, горьких дум моих, ни слез не подстерег…И вот я наконец один с моей тоской:Спешите ж, коршуны, – бороться я не стану, –Слетайтесь хищною и жадною толпойТерзать моей души зияющую рану!..Пусть из груди порой невольно рвется крик,Пусть от тяжелых мук порой я задыхаюсь, –Как новый Прометей, к страданьям я привык.Как новый мученик, я ими упиваюсь!..Они мне не дадут смириться пред судьбой,Они от сна мой ум ревниво охраняютИ над довольною и сытою толпой,Как взмах могучих крыл, меня приподымают!..
То было шествие народов и племен:Гремела сталь мечей, стучали барабаны,Вихрь,
налетая, рвал лоскутья от знамен,И ночь, глухая ночь, на путь со всех сторонСдвигала душный мрак, миазмы и туманы…Стоустый вопль не молк над пестрою толпой.Но люди шли и шли, враждуя и страдая,Огнистым заревом, кровавою рекойИ трупами бойцов свой путь обозначая.Тут в сердце их толпы врывалася война,Там чахлая нужда, язвя, торжествовала,А здесь, таинственна, незрима и мрачна,Мильоны бледных жертв зараза похищала.Смерть побеждала жизнь, жизнь нарождалась вновь,И рядом с мрачными картинами мученийДарила поцелуй стыдливая любовь,Звенели стройные созвучья песнопений,И длилось шествие… Далеко пред толпой,Светя на путь ее дрожащими огнями,Шли сильные умом и чуткие душой,Шли тяжко, медленно, неверными шагами…Немного было их… Ни суетный напев,Ни беззаботный смех средь них не раздавался;Вихрь разбивал о них свой первый мощный гневИ дальше над толпой уж ослабелый мчался…Суровой думы след на лицах их лежал,Суровой грусти след, глубоко-человечной;И шли они туда, где вдалеке сиял,Сиял и звал вперед какой-то отблеск млечный…То был неясный свет загадочного дня…И длилось шествие… Чу! гул толпы народной!Взгляни: они идут, они зовут меня,Зовут меня к себе, к семье своей свободной!Как ясны взгляды их, как поступь их смела,Как безбоязненны их речи и сужденья!Здесь, во главе толпы, светлей и реже мгла,И реже слышен крик печали и мученья!Порадуйся за них и молви им вослед:«Благословен ваш путь, счастливые народы,Вас озарил уже познанья кроткий свет,Для вас настал рассвет божественной свободы!»Они прошли… И вот, сгибаясь под ярмом,Идет еще толпа… Слова негодованья –Зерно грядущих гроз, – как отдаленный гром,Слышны уже над ней сквозь звуки ликованья…Вулкан готовится извергнуть на враговСвой гнев, накопленный позорными веками,И скоро цепь спадет с воскреснувших рабов…Но сколько будет слез, и крови, и крестов,И сколько жертв падет безвинно с палачами!Еще толпа!.. Но здесь не слышно даже слов:Здесь сон, тяжелый сон… Не многие дерзаютТайком роптать на гнет мучительных оковИ, падая в борьбе, безмолвно погибают…
Лицом к лицу, при свете дняС врагом на бой сойтись отважный –О, это б тешило меня!Но биться с клеветой продажной,Язвящей тайно, за углом, –Не знаю хуже я мучений.Так под оптическим стекломТы в капле влаги мир творенийУвидишь – и не знаешь ты,Что яд их, чуть заметный глазу,Отраву вносит и заразуВ твой хлеб, под кровом темноты…
1885
«Не хотел он идти, затерявшись в толпе…»
Не хотел он идти, затерявшись в толпе,Без лишений и жертв, по избитой тропе.С детских лет он почувствовал в сердце своем,Что на свет он родился могучим орлом.«День за днем бесполезно и слепо влачить,Жить, как все, – говорил он, – уж лучше не жить!..Пусть же рано паду я, подломлен грозой,Но навеки оставлю я след за собой.Над людьми и землей, как стрела, я взовьюсь,Как вином, я простором и светом упьюсь,И вдали я обещанный рай разгляжуИ дорогу к блаженству толпе укажу!..»
Чего тебе нужно, тихая ночь?Зачем ты в открытые окна глядишьИ веешь теплом, и из комнаты прочь Под звездное небо манишь?Нет времени мне любоваться тобой!Ты видишь, – я занят заветным трудом.Я песню слагаю о скорби людской И страданьи людском…
На полдень от нашего скудного края, Под небом цветущей страны,Где в желтые скалы стучит, не смолкая, Прибой средиземной волны,Где лес апельсинов изломы и склоны Зубчатых холмов осенилИ Ницца на солнце купает балконы Своих беломраморных вилл, –Есть хмурый утес: словно чуткая стая На отдых слетевшихся птиц,Белеет на нем, в цветниках утопая, Семья молчаливых гробниц.
2
Едва на востоке заря просияет За синею цепью холмов,Туда она первый свой отблеск роняет – На мрамор могильных крестов.А ночью там дремлют туманы и тучи Волнами клубящейся мглы,Как флером, окутав изрытые кручи Косматой и мрачной скалы.И видно оттуда, как даль горизонта Сливается с зыбью морскойИ как серебрится на Альпах Пьемонта В лазури покров снеговой.И город оттуда видать: под ногами Он весь, как игрушка, лежит,Теснится к волнам, зеленеет садами, И дышит, и жизнью кипит!..