Полярная звезда
Шрифт:
–Я часто приходила сюда. В детстве. – Аня указала рукой. – На полянку.
Я сжал ее руку и обнял за плечи. Она посмотрела на меня грустным взглядом, и, не сказав ни слова, зашагала вниз… Не отпуская мою руку.
– Подожди… Ты уверена? – Я на мгновение остановился. Аня взглянула наверх, потом куда-то в сторону, затем молча кивнула.
Мы прошли вдоль деревьев, и вышли к самому озеру. За мощными кронами, здесь действительно скрывалась небольшая полянка, как место уединения для ищущих покой и уют.
– Ммм, даже место для посадки есть.– Я уселся на
Я поднялся и подошел к ней, обняв сзади. Аня вздохнула и крепко сжала мои ладони.
–Кирилл.
–Ммм?
– Мне очень… Хорошо. Сейчас. Здесь. А знаешь, чего я хочу? – Она повернулась ко мне и вновь взяла за руки, перейдя на шепот.
– Чего же? – Улыбнулся я, опустив голову поближе к Ане.
– Что бы ты был рядом, как можно чаще.– Сказала она, глядя мне прямо в глаза. – А сейчас просто не отпускай и ничего не спрашивай. – Она приблизилась ко мне, и мы слились в едином поцелуе, в котором сошлись и утаенные страсти, неудавшиеся отношения, усталость, и, конечно же, любовь, двух одиноких сердец, наконец-то нашедших друг друга.
***
– Я предлагаю тост! – Крикнула Аня, когда мы уже возвращались к общежитию. В ее руках блеснула бутылка недорогого ликера, наспех надетый шлем съехал в бок и выглядел комично. – За молодых!
– А, то есть, за нас? – Указал я на себя, споткнулся и упал на Веспу, которую катил за собой. – Магнитные бури.
– Мой хороший, вставай, вставай, я сейчас. – Аня кинулась ко мне, но запуталась в собственных ногах и плюхнулась рядом. Я обнял ее и прижал к себе, отпив из бутылки. Вот так мы и лежали посреди ночи, под светом единственного фонаря на улице Тойвонена
– Кхе-кхе, да! – Аня кивнула. – За нас! За тебя, мой хороший! – Она поцеловала меня и вдруг резко вскочила. – Так, все! Пошли! Вставай, давай, давай! – Аня двинулась к городу, раскачиваясь из стороны в сторону. – Держись, Инкери, мы идем! – Закричала она, оглашая спящую улицу. Я с трудом поднялся, зацепил «Веспу» и двинулся следом.
– Подожди! Любимая!
***
– А знаешь, мой сладкий, – уже у общежития Аня прижала меня к себе и принялась яростно целовать. – Хочу, чтобы сегодня ты остался у меня, хм, да да да…
–Ммм, прекрасно, но мне еще нужно кое-что забрать из комнаты…
– Ну, тогда я тебя жду. – Отправив мне воздушный поцелуй, Аня скрылась в своем крыле.
***
Я, стараясь не шуметь, уже хотел подняться на свой этаж, когда мое внимание привлек шум из комнаты мистера Ховалайнена. Я отчетливо услышал голос женщины, и, кажется, это была Ханна.
– Мы не можем ему все рассказать, ты вообще понимаешь, что будет? – Я аккуратно пристроился возле двери. Говорил финн, причем на чистейшем русском языке.
– Миша, мы больше не можем так жить, это все равно закончится. – Ханна всхлипнула. Ее русский язык оставлял приятное впечатление.
–Ну,
– Он – чужой, а значит, в его силах что-то исправить. Миша. Давай мы просто ему все расскажем. Это наш последний шанс.
Наступило молчание. Были слышны шаги. Ховалайнен нервно вздохнул.
– Он и так все узнает. Этот парень слишком сообразителен, и с ним не будет легко. Мне его жалко, но он впутался в это не сегодня. – Нарушил молчание Паасо.
–Миша. Мы умрем. Ты понимаешь, нас все равно убьют, Не пощадят никого, и мы вернемся откуда пришли. А он – наша надежда, и мы не можем ее упустить.
–Дорогая, если ты хоть сейчас пойдешь, и все ему расскажешь, да, мы умрем, все, мы часу не проживем, ты это понимаешь? – Ховалайнен зашелся кашлем. – Нужно просто немного подождать. Скоро все закончится, родная. Скоро. «Склепу» конец, это уже и так понятно. Все, утро вечера мудренее.
Я сполз по стенке, полный недоумения. Михаил, Ханна… Конечно, речь шла обо мне, но на русском языке, и… Я тряхнул головой и побрел в сторону Аниного крыла.
***
Я толкнул дверь, но девушки в комнате не было.
– Мой тигр. – Вынырнула Аня и обвилась вокруг меня. – Я заждалась, почему так долго? – Целуя, проговорила она. – Все хорошо?
– Угу. Отлично.
– Ну, вот и чудесно. – Аня притянула меня к себе и выключила ночник.
***
За окном зарядил дождь. Я проснулся в начале девятого, и обнаружил, что Ани рядом уже нет. Записка на столе призывала хорошо позавтракать и набраться сил к вечеру, а пока слушать радио и наслаждаться типичной для Инкери погодой. Я поднялся и включил приемник, из динамиков которого послышался бодрый голос моего любимого человека:
«Доброе утро, я знаю, что ты не проснешься раньше десяти, но, если я не угадаю, то прошу меня не ругать, интуиция не мой конек! Короче, я убежала на работу, буду в начале пятого, оставила завтрак, надеюсь там все, что тебе понравится. И самое главное – не ешь салмиакки, для нового человека это гадость страшная, но потом привыкнешь. Целую обнимаю, пока – пока!»
Я улыбнулся и подошел к столу. Да, «овсянка, сэр!» и пара мандаринов были явно не пределом моих мечтаний. Забросив в рот темный шоколад, я тут же выплюнул его, страшно ругаясь и заливая рот водой. Салмиакки пока не входил в топ моих блюд. Накинув ветровку, я решил немного пробежаться по городу. Ликер, конечно, был не самый сильный, но последствия его были ощущались.
Итак, мистер Ховалайнен никакой не Ховалайнен, на трубке написано – Михаил Григорьев. Еще понятно одно- этот человек прекрасно осведомлен обо мне, ну, откуда, например, ему знать мое отчество, когда…
Я резко остановился и выдернул наушники из ушей. Аня. Знает меня всего два дня, но вчера, на мопеде, она называла меня по фамилии.
Ханна, Микаа, Виви. Все прекрасно говорят по – русски, на запястьях Ханны- рубцы, Микка не похож на музыканта, Виви вообще темный лес. Человек на чердаке и странные геометрические формулы.