Помни о хорошем
Шрифт:
— Попроси его не ездить туда.
— Это только подольет масла в огонь. Журналисты — опасный народ. Он может узнать о моих прежних связях. Я знакома со многими известными людьми и через твоих родителей, и через консерваторию, и через разные турне.
Эвелин знала, что об этом Глория могла говорить часами. Она с юных лет очень активно добивалась внимания мужчин и казалась ненасытной.
— Я не могу ничего обещать, — уперлась Эвелин, чувствуя, как в ней растет подозрительность. — Я даже и не буду пытаться, если ты не объяснишь толково,
— О, ради Бога! — Глория возбужденно дышала прямо в трубку. — Он сказал, что не любит классическую музыку, а я назвала его высокомерным необразованным варваром… ну и еще кем-то… неважно. Ты знаешь, как легко я завожусь. К счастью, это случилось уже после того, как я получила деньги в банке. К тому же он мог после моего отъезда найти некоторые маленькие проблемы с водопроводом, о которых я не упоминала…
— Глория! — укоризненно начала Эвелин, она хорошо знала проблемы старых домов на своем опыте.
— Не учи меня жить, дорогая. Я продала дом за нормальную цену, и Айвор знал, что покупает старый дом. Теперь ты понимаешь, что у него достаточно оснований не пускать меня на порог. И, конечно, он будет счастлив увидеть в газетах скандальный материал обо мне…
Слова Глории звучали убедительно. Точнее, почти убедительно.
Эвелин поняла, почему Томас Айвор так неприязненно разговаривал с ней, узнав, что они с Глорией родственницы.
— Значит, договорились? — послышалось в телефонной трубке. — Ты позвони сразу же, я жду.
— Но… — Протест Эвелин повис в воздухе, в трубке повторялись короткие гудки.
Эвелин задумчиво положила трубку и села допивать вино и доедать салат. Вернулся, облизываясь, с ночной прогулки пушистый Ральф. Эвелин немного посидела у телевизора вместо того, чтобы почитать умную книжку или послушать любимого Баха, и решила лечь спать.
Всю ночь шел дождь, но к утру небо очистилось, и выглянуло ясное солнце, засиявшее бриллиантами в мокрой траве. Эвелин в лагере привыкла рано вставать, поэтому открыла глаза с первыми лучами солнца. Понежась в кровати несколько минут, она заставила себя подняться и начала домашние дела с того, что приготовила себе завтрак — пару вареных яиц и стакан чая. После этого она собиралась немного поработать в саду и засесть за статью, которую давно обещала отдать в литературный журнал.
Неожиданный звонок Берил Смит изменил все ее планы.
Берил была секретарем Брюса Селдома и единственным настоящим другом Эвелин в колледже. Она хорошо знала закулисную жизнь колледжа и была в курсе всех событий и сплетен, всегда знала, кто нуждается в ее совете и помощи, и не боялась оказать необходимые услуги. Они с Эвелин часто вместе завтракали и ходили по магазинам после работы.
— Эвелин? — Ее обычно спокойный и приветливый голос был полон тревоги. — Я решила тебя предупредить. У Брюса ночью был неприятный разговор с Томасом Айвором.
— О Господи! — Эвелин в ужасе прикрыла глаза. Она не могла представить такой поворот событий.
— Ты не знаешь, в чем дело? — осторожно спросила Берил.
— Мне ли не знать! — простонала Эвелин.
— Брюс не вдавался в детали, но речь шла о тебе, об Альфреде Мердоке и о вечеринке у Томаса Айвора вчера вечером.
— Уверена, я обвинялась «в совращении несовершеннолетних», — процитировала Эвелин с горьким сарказмом.
— Что? Нет, об этом не говорилось, — успокоила ее Берил. — Их разговор был похож на обсуждение возможных последствий и дальнейших действий. Удрученный Брюс говорил, что никогда не сталкивался с подобными случаями и не представляет пока, какие официальные меры следует принять. Ты знаешь, насколько жестким он может быть, когда дело касается правил и репутации…
— Это серьезно, Берил, — вздохнула Эвелин и выложила подруге все подробности сумасшедшего вечера.
— Представляю, как глупо ты себя чувствовала, — с трудом выговорила Берил, задыхаясь от смеха.
Неужели Томас Айвор не видел нелепости происходящего и принял все всерьез? Может быть, юмор для него так же недоступен, как и классическая музыка?
— Я решила тебе позвонить, потому что Брюс только что появился в колледже. — На время каникул колледж был закрыт, и все педагоги были в административном отпуске. — Он только и говорил о звонке Томаса Айвора и советовался со мной, какие меры он должен принять. Он хотел тебе позвонить, но решил, что личный разговор — ты знаешь, он всегда играет в демократию — поможет ему принять правильное решение. И сейчас, я вижу из окна, он идет к своей машине. — Эвелин так и видела Берил, стоящую, вытянув шею, на цыпочках возле стола.
— О Боже… — Сидеть и дожидаться, пока тебе отрубят голову? Нет, это не по мне, молниеносно решила Эвелин. — Спасибо, Берил, но он меня не застанет. — Она быстро взяла ключ от машины, висящий на стене. — Поеду в логово врага.
Эвелин нашла в телефонной книжке номер усадьбы Томаса Айвора и позвонила туда. Его домохозяйка сообщила, что он собирался весь день быть дома, и Эвелин помчалась к гаражу. Она хотела застать Айвора врасплох.
Эвелин совсем забыла, что у нее потек аккумулятор и машина не может сдвинуться с места. Но она тут же решила, что доберется до «Вязов» пешком, кратчайшей дорогой через поля.
Она на несколько минут заскочила в дом, чтобы переодеться в джинсы и кроссовки, и двинулась по направлению к усадьбе Томаса Айвора.
4
Неожиданная прогулка по пахнущим свежестью лугам оказалась приятной и привела Эвелин в хорошее настроение. Она с удовольствием, как в детстве, перелезала через изгороди, любовалась пестротой цветов, мелькающих в траве, ловила пересохшим от быстрой ходьбы ртом легкие порывы утреннего ветерка. Постепенно она успокоилась и стала продумывать грядущий разговор с Томасом Айвором.