Последнее предупреждение
Шрифт:
«ЧЕГО я не знаю?»
«Не читай мои мысли!» – потребовала Лея.
«А ты мои!»
«Не могу. Ты слишком ярко думаешь».
«Ты тоже! Ответь, почему ты решила, что я сын Милорда?»
«Подожди, дай мне все обдумать. Только не читай мысли...»
«Я не могу заткнуть уши. Потому что ты ничего не проговариваешь вслух. И как отключиться от мысленного разговора – я не знаю. Я даже не знаю, на какое расстояние мне нужно уйти, чтобы все это прервалось. Может просто отвернуться? А может, и другой уровень – не помеха».
Лея отвлеклась от возникшей дилеммы:
Часть ее сомнений молодой человек уловил и просто ждал решения. Словно зная заранее, что получит ответ. Поэтому она с радостью заговорила на постороннюю тему, которая ее к тому же интересовала.
«А как, кстати, у нас получилось ТАК общаться?»
Люк устало уткнулся лицом в ладони.
«Я уже общался так. С Вейдером в том числе. И там точно не я держал связь. А здесь – не знаю. Либо ты, либо я неосознанно».
«Значит, ты точно прекратить это не можешь?»
Горько признать:
«Да я даже не могу мысленно взять меч».
Определенно, она не зря решила перед сном поговорить с ним. Правда, на другую тему, более бытовую.
«А разве это возможно в принципе?» – спросила и тут же подумала: – «Конечно, возможно, чтобы по этому поводу не считали материалисты».
«Да. В принципе возможно», – подтвердил он.
«Ты уверен?» – ей нужно доказательство, вернее даже не ей, а некому осколку критичности, саднящему в мозгу.
Люк протер руками лицо и посмотрел на нее.
«При мне его так брал Вейдер».
Способности по-прежнему пугали своей непредсказуемостью, но сейчас, вдвоем с Люком, фобии, и правда, казались почти смешными. А любопытство росло. И Лея, неожиданно для себя, предложила:
«Ну, раз так возможно, давай вместе попробуем?»
Скайуокер обрадовался предложению:
«Давай! А как?»
«Не знаю».
«Простым приказам меч не поддается».
«Еще бы. У него же нет разума».
«У него нет даже искусственной памяти».
Они расхохотались.
«Я попробую передать тебе ощущение, которое возникло у меня там, в кафе. Мне показалось, что все со всеми связаны. Нужно только потянуть за ниточку».
Люк уставился на меч.
– Ниточку... – пробормотал он.
Меч поддался и на пару сантиметров сдвинулся с места.
«Не помогай мне!»
«Даже не думала! Я сама не умею ничего такого. У меня ж получилось только в минуту опасности».
«Может, корабль качнуло?»
«Да, нужно признать, что чистота опыта под вопросом». – Лея решила, что самое время задать свой щекотливый вопрос, то ради чего она и пришла. – «Кстати, по поводу чистоты... ммм... неудобно спрашивать, но, понимаешь, я убежала из дома неделю назад. И переодеваться мне просто было некогда. Мы постоянно куда-то спешили или убегали».
Оказалось – так просто. Люк понял с полуслова. И неловкость вся
«Сомневаюсь, что на корабле будут платья. У меня есть новый комплект одежды. Мужской. Мы примерно одного роста. Хотя идея плохая, наверное, он черный, да и простой. Надо у Линнарда спросить, может у мед. персонала есть что-то подходящее, белое».
«Ненавижу белый цвет».
«Почему?»
Перед глазами – ворох воспоминаний из детства. Ее всегда одевали в белое. А она всегда хотела играть там и так, что одежда сразу пачкалась. Принцессы не бывают грязными, говорили ей. Принцессы не играют там, где могут испачкаться. Принцессы не делают того, принцессы не делают этого:. Как же ей опротивело быть принцессой. Как же ей опротивело носить то, в чем требовалось чинно и благородно сидеть во Дворце.
«Значит?..»
«Если твое предложение в силе, и тебя не стесню, то...»
«Одну секунду...»
Люк подошел к ящику шкафа и достал пластиковый пакет.
«Спасибо».
Лея взяла одежду и подошла к входной двери. Уходить не хотелось. Хотелось еще побыть здесь. Ей давно так не было приятно и уютно. Может, даже никогда. Хотя с Ханом тоже было приятно, но всё-таки не так. С Люком было безопасно. Нет, не то. Дело ведь не в безопасности. Тогда в чем? Никогда и никто не был на нее таким похожим, кроме него. Видимо, просто потому, что она не сталкивалась с форсъюзерами, и ее окружали обычные люди, с которыми остро ощущалась собственная чужеродность и даже ненормальность. А с Люком можно было не стыдиться своего уродства и даже чувствовать полноценность. Не играть. А быть собой.
«Ты не хочешь мне ничего сказать? О том, что знаешь, о моем отце? Ты ведь знаешь?»
«Да. Я знаю».
«Может, поделишься?»
«Ох, не думаю, что это хорошая идея».
«Лея, я должен знать. Я всю жизнь хотел хоть что-то узнать о родителях. Я жил в глуши, где моя фамилия не вызывала никаких реакций. Я думал, что отец – погибший пилот грузового судна. Мне так говорили. Вообще, мне много чего говорили. И еще больше скрывали. Как оказалось. Сейчас я встречаю людей, которые реагируют на мою фамилию, которые дают странные намеки на Главкома, раздразнивают и уходят в глухую немоту. И это тяжело. Лучше бы эта фамилия находилась бы в забвении!»
Мне тоже много чего говорили... и тоже лгали.
«А Вейдер? Как он объясняет свое молчание?»
«Никак. Он улетел на Альдераан».
«На Альдераан!!!»
«О! Я забыл, что ты оттуда. Ты испугалась? На Альдераане что-то есть?»
«Там есть мой отец, который в оппозиции... могут быть санкции... хотя то, что Милорд – Главком – к лучшему. Он должен будет подчиняться закону...»
Мысли Леи стали сбивчивы. Сколько дней она вне дома. Думала ли, что отец будет переживать из-за нее? Вообще, она думала о ком-то еще, кроме себя? Нет. Вот и сейчас, она думает о собственных выгодах и осторожностях, когда человек, первый в жизни человек, действительно близкий, просит о пустяке. Какая разница, кто ему скажет. Он все равно узнает. Но он имеет право знать. Не когда того захочет его отец. А когда захочет он сам.