Поверженные буквалисты. Из истории художественного перевода в СССР в 1920–1960-е годы
Шрифт:
Но Кашкин ставит мне это в вину:
Странная получается фигура победоносного полководца, который, заманивая в топь, предоставлял погибать своим войскам (233, 2, 7).
Во первых, не Суворов «заманивает в топь», а блуждающий огонёк. Не все свойства того, с чем что либо сравнивается, переносятся на сравниваемое; так, выше я сравнил Кашкина с Зоилом, то отсюда не следует, что я приписываю Кашкину знание древнегреческого языка. Во вторых, я сказал то, что сказал Байрон. А в третьих, и у Козлова, которому поет акафисты Кашкин, также получается «странная фигура полководца»:
Как метеор, что светит надПочему же здесь Кашкин не оскорбляется?
Теперь насчет «предоставлял погибать».
У Байрона:
Suwarrow, – who but saw things in the gross, Being much too gross to see them in detail, Who calculated life as so much dross, And as the wind a widowd nation’s wail And cared as little for his army’s loss (So that their efforts should at length prevail) As wife and friends did for the boils of Job, — What was’t to him to hear two women sob? (VII, 77).Дословно:
[Для] Суворова, который смотрел на вещи брутто [в целом], Будучи слишком велик [135] , чтобы разглядывать их в деталях, Кто ценил жизнь не более чем шлак И рыдания овдовевшей нации не более чем ветер И так же мало заботился о гибели своих войск (Лишь бы их усилия в конце концов восторжествовали), Как жена и друзья Иова о [его] струпьях, — Что же был для него плач двух женщин?135
Не велик, а груб, толстокож, неотесан; Шенгели тут как раз неосознанно польстил Суворову. – А. А.
В моем переводе:
Суворов же всегда всё мерил крупно, – сам Он слишком крупен был, чтобы входить в детали; Жизнь мелочью считал; несчастным племенам Внимал не более, чем вою ветра в дали; Он погибать своим предоставлял войскам (Лишь бы они ему победу одержали), Как Иову друзья на гноище его. Что ж для него был плач двух женщин? – Ничего!Разве «не заботился о гибели войск» лучше, чем «предоставлял погибать»? И разве козловское «…чтобы выиграть сраженье, Не пожалел бы армии своей» (что приводит и Кашкин) не выражает той же мысли? Откуда же истерика Кашкина?
Далее Кашкин обижается за Суворова на мелочи: «старичок чудной», «старичок, весьма криклив и скор»; сердится, что мною в VII, 39 «утерян фельдмаршал» (234, 2, 7). Посмотрим.
У Байрона:
And why? because a little – odd – old man… (VII, 49)Дословно:
И почему? потому что маленький – чудной – старый человек…У меня:
И всё лишь потому, что старичок чудной…Неправда ли, – «маленький старый человек» есть «старичок». Odd (см. в любом словаре) значит «необычайный, странный, чудной».
У Байрона читаем (девушки, приведенные Жуаном из гарема, были очень удивлены, видя):
…an old man, rather wild than wise In aspect, plainly clad, besmeard with dust, Stript to his waistcoat, and that not too clean, More feard than all the sultans ever seen. (VII, 73)Дословно:
…некий старик, скорее дикий, чем мудрый С виду, просто одетый, запачканный пылью, Расстегнутый до камзола [букв, «жилета»], не слишком чистого, Внушает больший страх, чем когда либо видали султаны [136] .В моем переводе:
Что некий старичок, весьма криклив и скор, На взгляд – чудаковат, одетый с небреженьем В расстегнутый мундир, в пыли, – внушает страх, Какого не внушал, пожалуй, падишах.136
Чем все виденные султаны. Впрочем, несмотря на ошибку в дословном переводе, в поэтическом переводе это место передано верно. – А. А.
Здесь я даже смягчил байроновскую характеристику. В оригинале нет «криклив»? Здесь – нет, но в VII, 65 говорится, что Суворов муштровал солдат with accents high – «с резкими возгласами»; почему эту деталь нельзя повторить? В VII, 39 я, действительно, опустил слово «фельдмаршал», не вместившееся в стих. Но в VII, 52 у меня стоит:
Да, то бесспорный факт, что он, фельдмаршал, лично Неловких рекрутов упорно муштровал… Ну, словом, делал всё, что делает капрал.Здесь это слово несет конструктивную нагрузку (а не орнаментальную, как в VII, 39) и, конечно, сохранено. А кстати, в 1790 г., когда был взят Измаил, Суворов еще не был фельдмаршалом, получив это звание лишь в 1794 г. после взятия Варшавы; Байрон мог этого не знать, Кашкину же не мешало бы. Приводя мне в назидание «соответственную» строку Козлова: «Фельдмаршал, знаменитый князь Суворов» (234, 2, 6), Кашкин не замечает нелепой надставки «князь» (у Байрона этого нет): этот титул Суворов получил лишь в 1799 г. после италийской кампании, – «князь Италийский». Словом, эрудиция Кашкина брызжет из каждой строки…
По Кашкину я «оскорбил» «кутузовских орлов», заставив их унизительно «жаться друг к другу в уголках» (233, 1, 1).
У Байрона это звучит так:
…the same troops… Just as Koutousow’s most “forlorn” of “hopes” Took, like chameleons, some slight tinge of fear, Open’d the gate… to the groups Of baffled heroes who stood shyly near… (VIII, 73).Дословно:
…этот отряд… Как раз, когда кутузовские чрезвычайные «удальцы», Как хамелеоны, приняли легкий оттенок страха, Открыли ворота… группам Расстроенных героев, которые, оробев, находились вблизи.